Любовь по завещанию

Светлые оттенки обоев и мебели напоминали мне зимний снег. Такой мягкий, лёгкий и пушистый, который окутывает город, словно тёплое одеяло…

При мысли о том, что я совсем скоро покинул свой дом, глаза начинает щипать, а горло сжимается неприятным спазмом.

Никогда не думала, что будет именно так. Конечно же, я знала и понимала, что однажды мне, всё же, придётся выйти замуж и уехать отсюда. Но, даже в самом страшном сне, я не переживала такого липкого, леденящего душу ужаса перед будущим, как сейчас…

Из задумчивости меня вывел тихий стук в дверь. Повернувшись, увидела маму.

Она была ещё в простых джинсах и чёрной футболке с, завязанными в «хвост» волосами.

— Доброе утро… — слабо улыбнулась я, не зная, что и как говорить.

— Скоро приедет стилист, — сообщила она, с грустным, почти как у меня, лицом. — Нам надо начинать готовиться…

— Мама…

— Сара…

Одновременно начали мы и замолчали. Мне хотелось плакать от отчаяния, это было невыносимо.

Словно почувствовав мою боль, она устало вздохнула:

— Маленькая моя… — и крепко обняла, впервые за две недели. С готовностью прижавшись к её груди, я отдала волю эмоциям. — Глупышка моя, — мама обхватила ладонями моё лицо и заставила посмотреть на неё. — Если бы ты только рассказала мне обо всем! Почему ты промолчала?! Почему не пришла ко мне?

Невозможно передать, как я была счастлива вновь слышать тёплые нотки в её голосе! Чувствовать нежность материнских рук и слышать биение маминого сердца…

— Мам, я не знала, что мне делать, — простонала я, глядя ей в глаза. — Артур заставил меня подписать этот договор… Я совсем не хочу быть его женой! Он не вызывает у меня никаких чувств, кроме искренней ненависти и презрения. Этот человек… Он — самое настоящее чудовище. Неужели, вы могли подумать, будто я способна полюбить такого монстра?

Она молчала. Просто слушала меня и смотрела куда-то в даль, словно мыслями была очень далеко.

— Я знаю, — наконец, заговорила мама, заставив меня резко замолчать. — Твой крестный рассказал мне обо всем… Но, — короткая пауза, во время которой она снова стала прежней — той Софией, которую я никогда не могла понять, — ты должна быть сильной. Ты обязана довести дело до конца и спасти нас всех. Считай, что это — твой долг нам за то, что мы когда-то приняли тебя в свою семью…

Что?! Я не верила своим ушам. Она действительно, только что, произнесла это вслух? Мне не почудилось?

Холод распространился по всему телу. Вырвавшись из кольца её рук, сделала шаг в сторону. Мама смотрела на меня, а в её взгляде больше не было и намёка на сочувствие…

— Я хоть и вырастила тебя, но никогда не смогу забыть, кем была твоя мать, — крепко сжав руки в кулаки, произнесла мама. — Она пыталась разрушить мою семью, хотела увести моего мужа, но, даже после всего этого, я приняла тебя! Никогда не смей забывать об этом! Ты обязана нам всем, что имеешь сейчас. Будь то хорошее, престижное образование, работа или крыша над головой. Если бы не мы, ты бы стала такой же дешёвой шлюхой, как эта Анжела! Так что, не нужно строить из себя невинную жертву. Мел должна была выйти замуж сегодня, а не ты. К сожалению, я уже не смогу ничем помешать этой свадьбе. А ты, — взглянула на меня так, будто я действительно стала похожа на свою биологическую мать, — не смей натворить чего-нибудь такого, из-за чего твоему отцу будет стыдно перед людьми. Скоро ты станешь женой одного из самых богатых армян Москвы. Это не такая уж большая трагедия, какой ты пытаешься её представить. Возьми себя в руки!

Высказав всё это, она ушла, вновь оставив меня одну…

***

В доме было столько народу, что казалось, здесь собрались все представители армянской диаспоры Москвы. Традиционная свадебная музыка разносилась вокруг, создавая иллюзию счастья, что никак не соответствовало моему настроению.

В центре моей комнаты стоял манекен с дизайнерским свадебным нарядом, привезённым из Франции три дня назад. Тонка, до ужаса дорогая, ткань была инкрустирована пайетками и камнями Swarovski, из-за чего переливалась на свету, словно один огромный бриллиант. Наверное, в другой ситуации, я бы назвала это платье шикарным и не смогла бы сдержать восторга при мысли о том, что оно принадлежит мне. Но, этого не было. Вместе нетерпеливого трепета я испытывала злость и обиду. День моей свадьбы можно официально считать днём срывания масок и обнажения жестокой правды. В какой-то мере, я была благодарна Артура за то, что затеял весь этот цирк. Иначе, мне бы никогда не «посчастливилось» узнать, что на самом деле обо мне думают родные. Слова мамы эхом звучали в ушах, раздирая душу на рваные куски. Долг — вот, что это такое. Моя плата за те крупицы счастья, которые они мне дарили в прошлом…