Любовь по завещанию

Я не знаю, что мною двигало, ведь этот парень – настоящая заноза. А у меня и без него своих проблем накопилось выше крыши. Однако, вопреки разуму, я хотела ему помочь. Возможно, в память о милой старушке с белоснежными кудряшками, яркой помадой на губах и ясными голубыми глазами.

– Прости меня, – он стоял в дверях и с его волос капала вода.

– У тебя закончились майки? – я мысленно выругалась.

– А тебя смущает мой голый торс? – он похлопал ладонью по своему плоскому животу и подмигнул, вот же гаденыш.

– Садись, – указала кивком на стул и поставила перед ним крепкий кофе. – Пей и слушай.

– Я уже тебя боюсь, – Макс ближе придвинул чашку. – У меня только глаз начал открываться.

– Ну так веди себя хорошо, – я улыбнулась.

– Уж поверь мне, буду стараться, – он отхлебнул кофе и принялся вытирать волосы.

– С Лизонькой я познакомилась, когда сама лежала в больнице, – начала без предисловий и он нахмурился. – Только моя опухоль была доброкачественной, в отличии от той, которую обнаружили у твоей бабушки.

– Прости, а как давно это было?

– Шесть лет назад, – я встала и подошла к окну. – Елизавета Георгиевна пришла в поликлинику с обычной простудой, а вышла оттуда с подозрением на неутешительный диагноз. Дальше все развивалось достаточно быстро: анализы, госпитализация и уже через несколько дней Лизонька лежала на операционном столе.

– Она должна была мне сообщить, – Макс покачал головой.

– Я тоже так думаю, но тогда ее контактным лицом был нотариус, а не ты. Про тебя она рассказывала лишь то, что ты фотограф, что живешь очень далеко и тревожить тебя не имеет смысла, потому что пока приедешь, ее уже выпишут. Верила, что со всем справится сама, – я вздохнула. – В общем, меня вписали, а она продолжала лечение. Через несколько дней я заглянула к ней, а медсестра мне сказала, что она с тобой так и не связалась и кроме дедули-нотариуса ее никто больше не навещал. Тогда я стала приходить чаще.

Химиотерапия делала свое дело. Но кроме положительного результата, были и побочки. Иногда Елизавета Георгиевна не могла встать с постели. Сначала я брала выходные и сидела с ней, а потом и вовсе ушла в отпуск. Только обратно вернуться на работу не получилось. Меня уволили. Бабуля же быстро поняла, что мой отдых уж слишком затянулся и предложила помощь. Уж извини, так как сбережения таяли на глазах, отказываться от предложения я не стала.

– Бабушка всегда была щедра. Не важно, кому и какая нужна была помощь, – Максим тепло улыбнулся. – Её магазинчик процветал и после того, как она перестала им заниматься лично. Деньги не тратила, всегда копеечка к копеечке. А мне постоянно повторяла: смог подняться, не жадничай и нос не задирай, помоги другому.

Макс встал и подошел к окну:

– Шесть лет назад я только встал на ноги в чужой стране, начал хорошо зарабатывать. Как говорят, был нарасхват. Видимо, поэтому она решила оставить меня в неведении. Однако, всегда утверждала по телефону, что все в порядке, – Макс посмотрел на меня. – У нас с ней договоренность была, что общаемся только по видеосвязи, и из-за разных часовых поясов созванивались в одно и то же время. И только один из наших созвонов был необычным. Лизонька сказала, что уронила телефон и разбила камеру.

– Да, помню этот разговор. В тот момент она лежала в больнице, вот и соврала, – я отпила кофе. – Так вот, помощь я приняла. И пошла учиться дальше. Утром на занятиях, потом весь день с бабушкой в больнице. Так прошло несколько месяцев. Елизавета Георгиевна окрепла. Лечение помогало. Её выписали. Но каждый день, независимо от обстоятельств, я ей звонила, хоть на минуточку. Через некоторое время она повторно обследовалась. Ты знаешь, и во время болезни, и после, твоя Лизонька всегда думала только о хорошем, улыбалась и я никогда не слышала, чтоб она жаловалась. А в тот день, после обследования, узнав, что лечение помогло, бабуля позвонила и расплакалась.

– Ох, бабушка, что ж ты молчала, – Максим запустил обе пятерни в свои волосы. – Я должен был находиться рядом.

– Я тоже так думаю.

– Ты меня осуждаешь?

– Я говорю правду, только и всего. Ты – мужчина, ты самый близкий ее человек. И при этом тебе легче сказать, что она не хотела ехать с тобой. Отмазался, так сказать, – я встала из-за стола. – Мы можем спорить хоть сутки напролёт, но это не изменит того, что ты ее бросил и долго здесь не появлялся, а я…

– А ты! – бесцеремонно перебил меня Макс. – Вся такая добрая и пушистая. Ты отрабатывала ей деньги, которые она тебе дала. А, может, заранее думала, как она отпишет на тебя дом?!

Мы молчали и свирепо смотрели друг на друга.

– Я спать! – изрек сосед и повернулся ко мне спиной, направляясь в свою комнату.

– Подожди, – начала я и осеклась, глядя, как завибрировал мобильный. – Сейчас только тебя не хватало.

– Завтра договорим, – бросил через плечо и скрылся в дверном проеме.

Телефон перестал жужжать, но тут же ожил снова.

– Ты понимаешь, что я не хочу с тобой разговаривать, – взяла трубку и тут же выпалила без приветствия.

– Малышка моя, ну прости меня. Я ошибся.