Любовь-победительница

Джо сидела на диванчике рядом с лордом Сирилом. Они великолепно смотрелись вместе: она в платье из шелка сочного зеленого цвета, он – в прекрасном вечернем костюме; перевязанная голова придавала ему залихватский вид. Держась за руки, они улыбались и что-то шептали друг другу. Мэри могла бы поклясться, что в их глазах сияли звезды.

А по другую сторону камина, где надменно восседала герцогиня Сент-Шелдон, атмосфера была совсем иной. Рядом с ней сидел Томас Шеппард, которому было явно не по себе в этой роскоши; его черный костюм резко контрастировал с роскошными украшениями герцогини, ее элегантным платьем из розового шелка и великолепно уложенными серебристыми волосами.

Мэри вдруг с пронзительной ясностью поняла, что в отличие от Джо она не придется ко двору в этой семье, ни сейчас, ни в будущем. В качестве невестки ее должны будут принимать, но как любовница Адама она станет парией.

Мэри устроилась в уголке и взяла со столика томик стихов. Герцогиня удостоила ее рассеянным кивком, а затем вновь обратила ледяной взор на Томаса Шеппарда. Мэри листала книгу, стараясь не прислушиваться к их разговору, но искушение оказалось сильнее.

– Насколько я поняла, вы претендуете на родство с семьей Гоучер из Суссекса. Вернее, с графом Питерборном.

– Это внебрачное родство, – прямо ответил Томас. – Но пусть вас не беспокоят наши корни. Мы с дочерьми – люди, а не породистые животные, которым нужна родословная.

– Я ценю вашу откровенность, преподобный Шеппард. Однако я лишь хотела узнать…

– Достойны ли мои дочери ваших сыновей? Вы, возможно, удивитесь, услышав, что и я задавал себе подобный вопрос о ваших детях.

Герцогиня застыла.

– Прошу прощения?

– И я приношу вам свои извинения. Но раз уж нам предстоит породниться, я дам вам один совет, исходя из собственного недавно приобретенного опыта.

– Я не позволю говорить со мной в подобном тоне.

– Позволите, – возразил Томас, и голос его задрожал от праведного гнева. – Поначалу и я негодовал при мысли о том, что наши семьи породнятся. Я решил, что ваши сыновья – никчемные аристократы, лишенные элементарных человеческих достоинств. Как и вы, я согрешил, решив судить человека не по его поступкам, а по происхождению.

– Господин Шеппард, – сказала герцогиня, – я вовсе не презираю ваших дочерей. Они умные, прекрасные молодые женщины. Однако…

– Никаких «однако». Дайте свое благословение. Если вы не уступите, вы потеряете своих детей. Вы откажетесь от радости общения со своими внуками. Вы будете одиноки, рядом с вами не будет никого, останется лишь ваша гордость.

Герцогиня молчала, и Мэри украдкой взглянула на нее. На высоких скулах выступил румянец, и она смотрела на Сирила и Джо, поглощенных своим счастьем. И если раньше ее лицо выражало лишь высокомерие и неодобрение, то сейчас в нем произошла неуловимая перемена. Она казалась задумчивой, уголки ее губ грустно опустились.

Взгляд герцогини скользнул к Мэри. Она словно оценивала ее заново. Захваченная врасплох, Мэри вспыхнула. Нет, конечно, герцогиня не может одобрить ее. И все же ей вдруг невероятно захотелось добиться ее расположения.

Глупо! Глупо! Глупо!

Герцогиня устремила взгляд к двери.

– А вот и Адам.

Мэри побледнела, когда он вошел в гостиную. Он был великолепен в прекрасно сшитом сюртуке того же синего цвета, что и его глаза. Истинный герцог. Но теперь это был уже не прежний высокомерный аристократ, сегодня он улыбался, здороваясь с Сирилом и Джо.

Тоска захлестнула Мэри. Она не позволит ему относиться к ней как к женщине, недостойной его имени. Эта мысль подтолкнула ее к внезапному, мучительному решению. Как только ей удастся остаться наедине с Адамом, она скажет ему об этом. Она не будет его любовницей.

Мэри захлопнула книгу, так и не прочитав ни слова. Она смотрела, как Адам подошел к матери и, склонившись, поцеловал ее в щеку.

Герцогиня явно удивилась этому внезапному проявлению нежности.

– Как замечательно, что все мои дети снова со мной, – сказала она. – Вот и Софрония возвращается с прогулки.

Ослепительная в оранжевом шелковом платье с пышными кружевами, леди Софи вплыла в гостиную под руку с лордом Гарри Дэшвудом, который был не менее великолепен в светло-зеленом сюртуке и золотистых панталонах. Алевшие губы Софи и возбужденный румянец на щеках Гарри явно свидетельствовали, что они не просто гуляли.

– Сад невероятно прекрасен в сумерках, – заявила Софи.

– С каких это пор тебя стали интересовать цветы, сестричка? – насмешливо спросил Сирил.

Софи загадочно улыбнулась.

– С тех пор, как они помогли лорду Жабе превратиться в принца.

Герцогиня укоряюще кашлянула.

– Нам уже давно пора приступить к ужину.

– Нет, еще минуту, – сказал Адам и, повернувшись к отцу Мэри, поклонился. – Если вы позволите, сэр, я хотел бы поговорить с вашей дочерью.

Мужчины обменялись долгим взглядом, потом Томас Шеппард улыбнулся и махнул рукой.

– Говорите сколько хотите, Сент-Шелдон.