Любовь под абажуром

кёнигсбергскому булыжнику, но боязнь растянуться под стенами

собора на виду у любопытных туристов её не покидала. По насто-

янию отца она не держала руки в карманах, когда шла домой через

остров, но неизменно поднимала голову, выходя из парка скульптур, и смотрела на зелёный огонек, сочившийся тонкой струей из ар-

чатого окна соборной башни. Ч то-то влекло её к той высокой ясной

звезде. Возможно, постоянство символичного искусственного

света, а может, непрерывный сеанс таинственного светила, посе-

лившегося под готическими сводами древнего купола. В детстве

Эльзе почти не читала сказок, а уж о волшебном мире, созданном

её романтиком- однофамильцем, кутившем в винных погребах

Кнайпхофа (неподалёку от её нынешнего местоположения), она

и вовсе не слышала. Но что-то вздрагивало в неустойчивом обли-

ке Эльзы, какая-то цепкая магия поглощала её озябшее тело, и она

устремляла взгляд к зелёному огоньку под башней собора.

В тот вечер дома Эльзу ждали мамины манты. Она всегда ела

их с удовольствием, вспоминая спокойную, размеренную жизнь

в Караганде. Жизнь, не бросившую вызова, в отличие от напора

плотной атакующей готики, наблюдавшей за ней из-за высотных

построек. В новом неустроенном бытие до неё пару раз дотро-

нулся дубовый верзила с лошадиным лицом. В его щенячьем

топтании возле её ног не брезжило веских намерений, действия

Эрика не отличались взрывным экспромтом и наступательной

силой мужского характера. Он был ей умеренно неприятен, этот

20

Эрик и Эльза

Эрик, а его отец подбешивал удивительной беспардонностью.

Но именно об отверженном простаке вспомнила Эльза после

нелепого происшествия.

Ее ботинок поехал по брусчатой глади у набережной, а она все

ещё глазела на огонек в башенной арке и с высоты детского роста

пикировала на холодно блестящую под фонарями булыжную

мостовую. Колдовской запах мантов испарился в одночасье, буд-

то его прогнал порыв ветра с тёмной реки.

Эльза завалилась на бок и локтем ударилась о гранитный

бордюр. Готовая к непредвиденным ситуациям, она не справилась

с лёгкой задачкой на корке льда, заметенного искрящимся снегом.

Поначалу Эльзе почудилось, что кто-то её толкнул. Но вокруг

не было никого. Никто до неё не дотрагивался, никто не ставил

подножек. «Проклятое место. В прошлом – остров маньяков, бездомных и дешёвых пивных, – пожаловалась кому-то Эльза, но спохватилась: – Сама виновата. Зачем таращилась на башню?»

Потом к ней подошли. Усадили на скамейку. Нога, объятая

внутренним жаром, ныла от стопы до колена. Эльза глянула

на ботинок: брючина, вылезшая из-под мехового ободка ботинка, вместе с ногой сместилась в сторону. При виде сломанной конеч-

ности по телу Эльзы пробежал пронзительный холод. Она попы-

талась встать. Тогда колючий кошмар усугубился резкой болью, словно кто-то ковырнул ей щиколотку столовым ножом.

Эльза беспомощно шлёпнулась на скамейку. Слезы текли по её

щекам, подмороженные вечерней стужей медленно ползли по гу-

бам и подбородку. Она потянулась к сумке, достала телефон.

Матери Эльза звонить не рискнула. Та бы в первую очередь в кри-

тическом духе высказалась о её бесполезных на льду, зато модных

ботинках. Отца дома не было. Он гостил у брата в Ганновере, обсуждал ближайшие жизненные перспективы. К Новому году

Карла Гофмана ждали в Калининграде. Вот кто бы первым пришёл

на помощь, без сомнений и воспитательных увертюр.

21

Сергей Миронов

Эльза вытерла слезы бумажным платком и набрала номер

Эрика. Трижды она порывалась удалить координаты забракован-

ного ухажёра, но почему-то не сделала этого.

Эрику понадобилось двадцать минут, чтобы доехать до острова.

Выслушав Эльзу, он проникся жалостью к пострадавшей. Но вовсе

не милосердие вновь потянуло его к попавшей в беду беззащитной

девушке. Нечто большее разбудило в нём притихшее чувство.

На этот раз Эрик стесняться не стал. Он взял Эльзу на руки, подбросил, как пустотелую куклу, обхватил за плечо и понёс к ма-

шине. По пути к отцовскому «Тигуану» он чуть было не растянул-

ся на льду со стонущей драгоценностью, но ноги, вычертив на сне-

гу замысловатый знак, не подвели его. Впервые Эрик был с Эльзой

так близко. Грустные обстоятельства вверили ему недавний пред-

мет вожделений, пусть ненадолго, до наступления ночи.

В машине они молчали. Эльза полулежала на переднем сиденье.

Эрик вдыхал сладкие ароматы, источаемые травмированной

спутницей. Нос ему щекотали не дорогие духи, как наивно считал

неопытный водитель, а сгустки застойных запахов салона красо-

ты, въевшихся в одежду Эльзы.

У травмпункта Эрик спросил:

– Ты домой позвонила?

– Нет, – ответила Эльза. – От врача выйдем – наберём. Отец

в отъезде. Маму не стоит беспокоить, пока нет никакой конкретики.

Через полтора часа Эрик вынес Эльзу из травмпункта. Она

отяжелела на пару килограммов гипса, наложенного на правую

ногу от стопы до колена.

– Перелом лодыжки голеностопного сустава, – повторила

она слова травматолога, когда Эрик помогал ей просовывать

ушибленную руку в рукав пуховика. – Эта болванка на два ме-

сяца, а то и больше. – Эльза внимательно рассмотрела загипсо-

ванную ногу. – Ну и как теперь работать?

22

Эрик и Эльза