Любовь под боевым огнем

– При этой помощи он постоянно мутил население Афганистана и добился низвержения своего преемника. Пост эмира сделался вакантным. Вот телеграмма, в которой сообщают, что, пользуясь оплошностью приставников, он бежал из русских пределов. «Он пренебрег русским гостеприимством, – плачется слезами крокодила туркестанский генерал-губернатор. – Он бежал потаенно, ночью и с такой поспешностью, что посланная за ним погоня мчалась бесплодно до самых границ Червалаета». В этом поистине картинном описании черной неблагодарности русский генерал забыл лишь упомянуть о том, что беглец нашел за воротами Самарканда несколько арб с оружием, неизвестно кому принадлежавшим. Неблагодарный, он не только бежал потаенно, ночью… но и прихватил с собой эту ценную находку. Теперь, достопочтенные леди и джентльмены, постараемся сосредоточить все внимание на грядущих событиях. Русские войска в Азии вооружены с ног до головы. Они ожидают только приказа, чтобы двинуться в Индию. Им не страшны пески и горы…

«Спасибо на добром слове», – подумал Можайский.

– Операционным базисом они избрали Каспийское море. Отсюда они будут грозить потомкам всемирных завоевателей – Александра Македонскаго, Кира Персидского, Навуходоносора Вавилонского, Тимура Джагатайского – и шаг за шагом…

Лектор пригласил взглянуть на панораму. Там неумолимо двигались корпуса и батареи со всеми ужасами грозного военного нашествия.

– И шаг за шагом они пройдут пустыни, сметая за собою эмиров и ханов и всасывая в себя попутные народности. Первая остановка намечена ими в Текинском оазисе, у стен Геок-Тепе, но судьба этой крепости решена: она падет под жерлами ста орудий. Затем последует неустанно движение вперед: левое крыло соединится с Абдурахманом, а правое пересечет Персию у Люфтабада. По этому направлению русская армия быстро подступит к Герату и, если вы не пошлете туда оружие, дни Герата сочтены. Россия предоставит Герат своему союзнику и тем обеспечит свой тыл. Здесь она установит второй операционный базис. Здесь ее армия укомплектуется, пополнит запасы и разошлет прокламации к народам Индии.

«В завтрашних газетах прольется на Россию целый поток заказной брани! – подумал Можайский. – Пожалуй, просвещенные мореплаватели не удовольствуются карандашами и перьями и присочинят митинг и петицию в парламент!»

– Дорого обойдется Англии ее равнодушие перед этим перемещением центров исторической тяжести! – продолжал взывать с кафедры Уомбери. – В истории нетрудно указать на ошибки народов и правителей – ничтожные, но имевшие впоследствии неотразимое влияние на их судьбы. Таковой будет ошибка Англии, если она не поставит преграду движению России в страну Теке, а преграду поставить так легко! Племя теке готовится к стихийному отпору, но оно бедно оружием и бедно познаниями в ухищрениях культурной войны. Дайте ему средства сопротивления и поверьте, вы получите на затраченный капитал хороший процент.

«Вот этот процент мне очень нравится», – подумал Можайский.

– Если всего, что я сказал, мало, то я заявляю, что Россия решила строить железную дорогу от Каспийского моря по направлению к Герату! Вся Каспийская флотилия работает уже над перевозкой рельсов, шпал и вагонов, и, поверьте, мы увидим, как русский машинист подойдет к Гиндукушу, хотя Гиндукуш и не желает идти ему навстречу.

– Сэр, я умоляю вас, скажите, действительно ли вы строите железную дорогу к Герату? – обратился к Можайскому вынырнувший из толпы О’Донован.

– А почему бы и не строить? Не сомневаюсь, что и вы предпочитаете кресло в вагоне седлу на верблюжьей спине.

– О, вы правы, но вы рискуете завоевать пустыню, усеянную развалинами чуть ли не со времени нашествия Чингисхана и его полчищ. Теперь этот край населен одними ящерицами и скорпионами. Не далее прошлого года я умирал там от зноя и жажды.

– Особенно, я думаю, от жажды. Но к чему же в таком случае ваш друг тратит столько красноречия, призывая на наши головы небесные громы?

– Ах, все это очень просто. Биконсфилд и Гладстон вступили в серьезный бокс, и если первому не удастся возбудить против вас общественное мнение Англии, то Гладстон даст его кабинету отличного пинка.

– Благодарю за откровенность и в свою очередь не стану перед вами скрывать: поход в Теке действительно решен, и я немедленно отправляюсь, чтобы принять в нем участие. До свидания!

– Ради бога, сэр, на одну минутку! Кто назначен начальником армии?

– Генерал, которого вы преследовали еще на Балканах своими корреспонденциями. В последний раз вы видели его у князя Гурьева, на Волге.

– Прощайте, сэр, по всей вероятности, я опережу вас, и, если вы ничего не имеете, то… мы дружески осушим на берегу Каспия бутылочку шерри.

Можайский, нисколько не интересуясь бутылочкой шерри, направился к выходу, а Уомбери оканчивал в это время свой доклад о завоевательных намерениях России.