Любовь под луной

Но прозвучало это так странно, что Оливия нахмурилась. Взгляд ее потемнел. Шторы на окнах были задернуты так плотно, что солнечный свет почти не проникал в окно, и в гостиной царил полумрак. Может быть, поэтому она не сразу заметила, что всегда ясные голубые глаза Эмили сейчас были обведены темными кругами и распухли.

– Эмили, да ты плакала! – Оливия пришла в ужас. – Милая, ну прости ради Бога! Прости, что я оставила тебя одну.

– Это не из-за тебя. – Сложив руки на коленях, Эмили уставилась на них неподвижным взглядом.

– А что тогда? – У Оливии от страха все внутри похолодело. Неясное чувство подсказывало ей, что случилась беда. Она пыталась отогнать тревогу, но все было напрасно. Все последние дни Эмили казалась такой беззаботной, Такой счастливой... а сейчас... Глядя на сестру, Оливия невольно вспомнила, какой она была в первые дни после того, как ослепла. И ей стало по-настоящему страшно. Тогда Эмили впала в оцепенение. Приходилось и просить, и кричать на сестру... Чего только она тогда не делала, чтобы заставить ее хотя бы встать с постели. И сейчас Эмили снова стала такой, как тогда. Произошло что-то ужасное... Оливия снова взяла ее безжизненную руку в свои и заставила сестру повернуться.

– Эмили, умоляю тебя, скажи, что случилось?

Эмили медленно подняла опущенную голову и посмотрела на сестру.

И вдруг Оливия заметила какую-то непонятную перемену: взгляд Эмили уже не был пустым и безжизненным... Она смотрела на нее, как будто...

Как будто она видела!

Сердце Оливии заколотилось так, что ей казалось: еще мгновение, и оно разорвется.

– Эмили... – Она с трудом узнала свой собственный голос. – Эмили, ты... ты видишь меня?

С дрожащими губами Эмили кивнула. Стиснув сестру в объятиях, Оливия смеялась и плакала одновременно.

– Ты снова видишь, – сквозь слезы повторяла она. – Господи, ты снова видишь!

Только немного успокоившись, она обратила внимание, что на лице самой Эмили не видно радости. Сестра тоже обняла ее, но как-то вяло, будто механически.

Слегка отодвинувшись, Оливия внимательно оглядела сестру, потом снова взяла ее за руку. Ладонь Эмили была холодна как лед, хотя день был довольно жарким. Что-то было не так. Лицо Эмили, всегда такое оживленное, словно съежилось и посерело.

– Эмили, я не понимаю... По-моему, ты должна прыгать от радости! Разве не об этом ты мечтала весь этот год, мечтала как о чуде?

Вдруг, к ее ужасу, глаза Эмили наполнились слезами.

– Я думала, это будет самый счастливый день в моей жизни, – горько всхлипнула она. – А вместо этого...

– Но... что все это значит? О чем ты, Эмили?

– Я совершила нечто ужасное, Оливия, – захлебываясь, проговорила Эмили. – Я... я влюбилась!

– Но что же в этом ужасного? Я тебя не понимаю... Это чудесно!

– Нет, – жалким, несчастным голосом сказала Эмили. – Это не так...

– Но почему? Разве он не любит тебя?

– Говорит, что любит.

– Откуда же эти слезы? Если вы с ним любите друг друга...

Глаза Эмили вдруг стали похожи на бездонные голубые озера, в глубине которых плескалась боль.

– Оливия, – прошептала она, – он... он цыган.

Оливия почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

– Боже милостивый, – бессильно прошептала она. Мысли ее мгновенно вернулись к Доминику. Господи, это невозможно, твердила она. Откуда он взялся? Как это могло случиться? Когда? Да и вообще, где Эмили могла встретиться с этим проклятым цыганом?! Она стиснула руки Эмили и заставила сестру взглянуть ей в глаза. – Расскажи мне, как это случилось, – тихо, но твердо сказала она. – Где ты встретилась с этим цыганом?

– В деревне, – как послушный ребенок, ответила Эмили. – Эстер... Знаю, ты скажешь, что я должна была сразу рассказать тебе об этом... Понимаешь, Оливия, когда мы ходили гулять, она часто заглядывала в пивную пропустить стаканчик-другой. На минутку, так она всегда говорила. Но как-то раз я прождала ее очень долго. Уже стемнело, а Эстер все не было. Я ждала ее, сидя на скамейке, и уже стала волноваться. Потом испугалась по-настоящему, все гадала, как же вернусь домой. И тогда он подошел ко мне...

– Цыган?

– Его звали Андре, – кивнула Эмили.

Андре! Оливия едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Она вспомнила красивого молодого цыгана, которого встретила в таборе. Неужели это был он? У нее возникла странная уверенность, что так оно и есть.

– Оливия, он был так добр ко мне! Знаю, ты много раз твердила мне, чтобы я не разговаривала с незнакомыми, но я... я позволила ему проводить меня домой. Я была уверена, что он не джентльмен, скорее какой-нибудь рабочий. Или фермер. Так я решила вначале. А потом он сказал, что торгует лошадьми.

Цыганская торговля, с горечью подумала Оливия. Бедная слепая Эмили! Откуда ей было знать, что рядом с ней цыган?

Впрочем, она понимала и Андре. Искренне увлекшись очаровательной, к тому же слепой девушкой, с чего бы он стал рассказывать ей, кто он такой? Эмили с виноватым видом опустила голову.