Любовь под маской

И вдруг… твою ж мать. Изольда. Вначале шашлычком побаловалась. Рита аж позеленела от злости от заботы студентки. Теперь неугомонной девчонке шампанского захотелось. Свят, что ли, бутылку не мог открыть? Мало того, что фонтан на пол полился, так пробкой аккурат в лоб прилетело Маргарите. Я еле сдерживался, чтоб не засмеяться. Рита, понятно, распсиховалась. Хотела рявкнуть на Изольду, но глянула на Свята и замолчала — знала, что он за своих женщин горой. А тут ещё Барби, как заверещит: «Круто! Изольда, давай на бис, я для инсты сниму! Столько лайков будет! Мирона Маргаритовна, ой, Маргарит Миронович, ой, Рита Маргаритовна, вы же не против?»

Люба сидела на полу в своей комнатушке. Не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Наряд валялся на кровати.

Внизу ещё не все смолкло. Раздавался смех, чьи-то голоса, песня под гитару.

Своё двадцатипятилетие Демьян отмечал с размахом. Даже салют был. Девушка всегда радовалась фейерверкам, хлопала в ладоши, прыгала. А сегодня каждый запуск отдавался болью. Словно из сердца вырывали кусок за куском, комкали и выкидывали в пропасть. Она первая поспешила в дом и поднялась к себе.

И вот теперь сидела на тёплом полу.

Вдруг девушка услышала громкий женский голос. Ему отвечал не менее раздражённый мужской. Эти двое о чём-то спорили. Не сразу поняла, что под ней находилась комната Демьяна. Заткнула уши, чтобы не слышать, но слышать хотелось. Хотелось услышать, что Маргарита ему не нужна, что не любит он её.

Кто-то подошёл к двери, поскрёбся по мышиному.

— Заходите, — ответила Люба девчонкам.

Верные подружки сели рядом. Каждая порывалась сказать, но обрывалась на первом слоге.

Наконец Вера решилась:

— Люба, ты поплачь, легче станет.

— Не хочу. Домой хочу. Забыть всё хочу.

Снова стук. На сей раз шагов не было слышно.

Изольда, приняв боевой вид, пошла открывать. За дверью оказалась Барби.

— Я на пять минут. Меня Жека ждёт. Свят просил передать, что ему утром срочно надо в город. Может забрать желающих. Всё, пока.

И она выпорхнула. Люба вздохнула:

— Я поеду.

— Не будешь обижаться? Я с Романом… — начала Вера.

— Не буду. Изольда, а ты?

— А мне чего без Свята здесь делать?

Девчонки обнялись. Люба не выдержала и всхлипнула. Её подхватила Вера:

— Тебе хорошо, ты хоть поцеловалась с ним, а мне Роман сказал: «У меня двое детей, я старый для тебя-я-я…»

— У-у-у, — заголосила Изольда. — А чего тогда остаёшься?

Люба с Верой перестали рыдать и уставились на подругу:

— А ты-то чего?

— Ага, вам можно плакать, а мне уже и нельзя? — спросила та, посмотрела на подружек и все три дружно завыли на разные голоса.

Люба

Ранее утро. Запах кофе застыл на кухне.

Я сидела за столом. Грела руки о чашку. Рядом нетронутый бутерброд. Больше нет никого. Но скоро придёт Свят, и мы поедем. Выезд запланировали рано, пока все спят. Так будет лучше.

Хотелось последний разочек взглянуть на тебя и убедиться, что тот поцелуй был всего лишь сном. До боли в сердце, до остановки дыхания, до помутнения рассудка смотреть на тебя, хотя бы одним глазком. А ещё утонуть в твоих голубых глазах, испить вкус твоих губ. Демьян, с кем ночь провёл? Почему не со мной? Чем она лучше меня?

Как научиться стать гордой? Как пережить эту боль и не сломаться? Где взять силы, чтобы продолжать жить? А если меня не станет, вспомнишь ли ты обо мне? Будешь ли плакать? Или отмахнёшься, скажешь: «Была… И нет», и упадёшь в объятия другой, третьей?

Что для тебя моё истерзанное сердце? Разве можешь ты знать, как оно умеет болеть? Как не хватает воздуха без тебя? Как ночь длинна и темна? Как утро безрадостно?

Сидела и жалела себя. Слёз уже не было. Я их выплакала. Сил тоже не было. Я смирилась.

Послышались тихие шаги. Это точно не Свят. Походка была слишком лёгкой для него. Демьян.

— Вот, ты отказывалась брать, а придётся, — он подал мне ботинки.

Точно, моим сапогам место на помойке. Хотелось бы отвергнуть его «дар», но в общежитии у меня не было другой обуви. Даже добежать до ближайшего магазина не в чем. Разве что прыгнуть в тридцать девятый Веры или сорок первый Изольды своим-то тридцать пятым. И убиться насмерть по пути. Вот с этим я бы справилась. О моей ловкости уже слагали легенды. Эпичный конец получился бы. Пока я к такому не готова.

Пришлось принять обувь и поблагодарить.

Демьян взял кружку, приготовил себе двойной эспрессо и сел напротив. Было заметно, что он не спал эту ночь. Под глазами круги и мешки. Неужто совесть замучила? Или Марго всю ночь

спать не давала? Мысленно дала себе оплеуху. Не моё это дело. Никогда не опускалась до цинизма.

— Прости, — произнёс он.

— Да, ладно. За что? Всё было прекрасно. Спасибо тебе, — грустно проговорила я.

— Свята нет? — спросил зачем-то он.

— Спрятался под лавкой, — ответила с усмешкой. Сама себе поразилась, какая хорошая актриса. Помолчала. Собралась с духом, — Демьян, хватит искать летучую мышь. Это была я.

Подняла глаза, хотела увидеть реакцию: удивление, гнев или что-то ещё. Посмотрела на парня и снова утонула в его взгляде. Руки так и тянулись потрогать небольшую щетину на подбородке, взъерошить волосы.