Любовь под напряжением

Умник только хмыкнул и, закрутив вентиль, потянул руки к светлому полотенцу, которое нам предложила Жаба. Я последовала его примеру. Вытирать руки одним полотенцем почему-то оказалось волнующим. Пару раз наши мокрые пальцы соприкоснулись. При этом я не отводила от Умника взгляда, рассматривая в тускло освещенной ванной его лицо. В голову полезли всякие глупости. Например, для того чтобы поцеловать его прямо сейчас в губы, мне пришлось бы встать на цыпочки. А вот если бы я была на каблуках… Внезапно я испугалась, что у парня в голове могут обитать точно такие же вертолеты, как у меня. Взволнованно и застенчиво кружат сейчас, оставляя за собой шлейф из розовых сердечек… Я быстро отвела взгляд, а Умник первым вышел из ванной.

К тому времени Жаба в большой комнате уже постелила на стол нарядную накрахмаленную скатерть и составила фарфоровые милые чашки с маленькими красными розочками.

– Сейчас варенье принесу вкусное. Абрикосовое! И мое любимое ванильное суфле…

– Ой, что вы! – почему-то жутко смутилась я.

Умника, кажется, тоже обескуражил такой теплый прием. Тем более что он уже был наслышан о несносном характере Ядвиги от Лидки и других студентов.

Да и кто бы мне с утра сообщил, что я буду чаи гонять в такой компании, – никогда бы не поверила! Хотя на свете существуют вещи гораздо фантастичнее. Разве можно было представить, что я буду читать чужие мысли? И, кстати, о мыслях…

– А варенье? Где же у меня варенье? Нужно в кладовке посмотреть!.. – суетились в моей голове вертолеты. Тарахтели Жабиным взволнованным голосом…

– Мы же хотели сами все сделать, – сдавленно проговорила я.

– Прекратите, Журавлева! – строго одернула меня Жаба, и я узнала знакомые металлические нотки в голосе. Прямо как в университете. – Все-таки это вы у меня в гостях.

– Молчу-молчу, – пробормотала я.

Жаба взглянула на Умника и слабо улыбнулась. Если это можно было назвать улыбкой. Лишь уголки губ жалобно дернулись. Без своего старомодного мужского пиджака с вшитыми плечиками, в домашнем платье, среди высоких книжных стеллажей, Ядвига вдруг показалась мне такой худенькой и маленькой…

– Садитесь, Ванечка! И вы, Валерия, садитесь за стол! Сейчас все принесу…

Когда она выпорхнула из комнаты, я негромко произнесла:

– Впервые в жизни вижу ее такой деятельной! И никогда бы не подумала…

– Ты ведь не собиралась оставаться на чай и тем более помогать ей? – спросил Умник, усаживаясь на деревянный стул. Тот протяжно охнул.

– Не скрипи! – ответила я не то стулу, не то Умнику. – С чего это ты так решил, уважаемый Иван?

– Кажется, ты не из таких благородных девиц, уважаемая Валерия, – отозвался Умник. Впрочем, в его голосе не было ни насмешки, ни надменности, ни раздражения. Простая констатация факта.

– Когда кажется, креститься надо, – проворчала я. В общем-то он прав… И почему одни видят людей насквозь, а другим требуется пропустить через себя высокое напряжение, чтобы начать понимать окружающих?

Я, скрестив руки на груди, стала бродить по комнате, разглядывая в книжном шкафу скучные темно-синие корешки книг. Банальщина какая! Переиздание всевозможных кодексов, ничего интересного. Затем мой взгляд переместился на одну из полок с сувенирами, привезенными из путешествий. Интересно, кто их столько надарил одинокой Жабе? Тут была даже забавная статуэтка слона с надписью: «Зимбабве». На глаза попались многочисленные открытки, пожелтевшие от времени конверты, сложенные стопкой, и немного выцветшая фотография… В золотой рамке. Глянув на нее, я замерла.

– Что с тобой? – удивился Умник, заметив, что я не свожу глаз с фотографии.

Я не отвечала, только продолжала разглядывать снимок. Тогда Умник поднялся из-за стола и подошел ко мне. Встал за спиной и тоже принялся изучать полку с сувенирами. В этот момент в комнату с пиалой абрикосового варенья и коробкой суфле вошла Ядвига. Увидев нас у книжного шкафа, она нахмурилась, но ничего не сказала. Вертолеты на время тоже притихли…

– Что ж, все готово, – хриплым голосом проговорила Жаба. – Чайник вскипел. Вам заварить черный или зеленый?

– А это-о… – Я растерянно указала пальцем на фотографию.

– Это моя дочь, – сдержанно ответила Жаба. – И все сувениры, что у меня здесь есть, от нее!

– Она была в Зимбабве?

– Где она только не была. – Уголки Жабиных губ снова нервно дернулись.

– Везет, – вздохнула я. – Я бы тоже взглянула на реку Лимпопо.

Встретившись с удивленным взглядом Ивана, пожала плечами:

– А что? Я любила в детстве «Айболита»!

В ответ вертолеты в голове так сильно царапнули лопастями, что я непроизвольно поморщилась. В последний раз мне настолько болезненно было читать мамины мысли.

– Я буду зеленый чай, – попросила я, сменив тему разговора. Кажется, Жабе неприятны беседы о Лимпопо и Айболите. А мне не хотелось снова испытать те же ощущения.

– Хорошо, – кивнула Ядвига. – А вам, Ванечка?

– И мне, – ответил Умник. Было заметно, что здесь он чувствует себя не в своей тарелке.