Любовь под напряжением

– Прости, – промямлила она, хватая с сиденья свою сумку.

– Валь, а нога? – растерянно пробормотала я, от расстройства совсем позабыв, что сама все это выдумала.

– Перестань впутывать меня в свои мутные истории! – сердито проговорила Валя, выбираясь из машины.

Я видела, как она, сутулясь и прикрываясь сумкой от дождя, понеслась по опустевшему бульвару. Я придвинулась к правой пассажирской двери, чтобы побежать за ней, но машина тронулась.

– Зеленый! – громко известил водитель, поглядывая на меня в зеркало. Тут же перестроился в средний ряд. Видимо, перепугался, что я могу сигануть за Злом на проезжую часть прямо под колеса машины.

– Ага! – буркнула я, сложив руки на колени. Я ж не самоубийца! Снова уставилась в залитое дождем окно. Представила, как Зло бежит под сумасшедшим ливнем, шлепая по лужам.

– Едем по тому же адресу? – уточнил таксист.

– Да, – ответила я, проглотив подступающий к горлу комок. Думала, мы поедем ко мне, чай попьем до прихода мамы. Ма-ма. Как мне теперь жить со знанием того, что думают обо мне самые близкие люди? Да даже от Жабы было не очень приятно получить нелицеприятную характеристику в свой адрес, что уж говорить о маме и Вале. Хотя и Ядвигу можно понять – все-таки за весь семестр я не сдала ни единой работы по ее предмету.

Когда такси выехало на мою улицу, дождь прекратился. Сквозь сизые тучи выглянуло солнце.

– Вот здесь остановите, – попросила я, – не въезжая во двор…

Вышла, хлопнула дверью и поплелась в сторону дома. А в голове, словно в записи на репите, повторялись обидные мысли Злобинец. В какой-то момент все закружилось перед глазами… Тогда я встала под высокое дерево и, привалившись плечом к влажному стволу, закрыла лицо ладонями.

– Десять рублей не будет, красавица? – раздалось вскоре рядом со мной.

Я резко убрала руки от лица и уставилась в ясные голубые глаза незнакомого неопрятного мужика.

– Что, простите?

– Десять рублей… Красавица!

Тут же вспомнились беспризорники, которые гнались за мной от самого метро. Я что, похожа на директора благотворительного фонда? Чего они все ко мне липнут? Мне сейчас совсем не до этого! Я грубо произнесла:

– Отвалите от меня! Знаю, сначала десять рублей, потом двадцать… Потом дружков своих подошлете! Взрослый мужик, руки-ноги есть, идите работайте! А от меня отцепитесь, ясно?

Ляпнув лишнего, на всякий случай оглядела многолюдную улицу… Если вдруг вздумает руки распускать, буду кричать.

Мужик укоризненно покачал головой, а про себя обозвал меня такими словами, что мои щеки тут же залила краска.

– Вот же дура бессердечная! – самое приличное, что прилетело в ответ на мою тираду.

– Сами вы дурак, дядя! – обескураженно отозвалась я. Впрочем, вновь не особо беспокоясь, что подумает обо мне мужик.

Тот ошалело посмотрел на меня, молча развернулся и пошел прочь. До меня доносились только его раздраженные мысли:

– Молодежь пошла… Жалко ей чирика, что ли? А у меня душа горит…

Я, стоя под деревом, задумчиво провожала мужика взглядом. Странно, но когда он только подошел, я не могла прочитать его мысли… Совершенно точно, ведь смотрела ему прямо в глаза! Странный этот дар какой-то… То он есть, то его нет.

Внезапно подул сильный ветер, бросив на меня с листвы холодные капли. Меня передернуло от холода и озарения.

«А у меня душа горит…»

Я тут же выбежала из-под своего укрытия и понеслась за мужиком, который к тому времени уже вышел на широкий проспект.

– Стойте! Дяденька, стойте!

Проспект кишел людьми. Прохожие, переждав грозу, вернулись к будничным делам. Мужик, за которым я припустила со всех ног, не сразу расслышал мои вопли.

– Подождите! Дяденька, ну стойте же!

Перепрыгивая через лужи, я неслась вслед за бездомным, распугивая людей. Добежав до цели, непроизвольно подстроилась под шаг мужика. А тот, казалось, и не замечал меня… Продолжал быстро идти, шаркая разбитыми ботинками.

– Простите меня! – проговорила я.

– Чего-о? – покосился на меня мужик.

Захмелевшие вертолеты, потеряв траекторию, едва не рухнули вниз.

– Больная какая-то девка! По весне эти психи вылупляются, как грибы.

– Простите, простите меня, пожалуйста! – твердила я. Что там Валя говорила про следственные эксперименты? Вот и настала моя очередь провести один такой самостоятельно.

Ну конечно! Как же я сразу не догадалась? Все дело в моем раскаянии! Именно через него я могу расстаться со своим «даром», который мне, кстати, и даром не нужен… От него только голова болит. И душа. Ведь это, честно сказать, сомнительное удовольствие – внезапно ощутить себя полным ничтожеством.

Мама, Валя, Злата, Жаба… Все они, как оказалось, держат на меня обиду. Еще, конечно, есть Рэд… Но чем я могла обидеть его? Неужели у этого парня ко мне неразделенные чувства? Не зря ж он смотрел на меня на переменах. И уж точно не мог обидеться из-за того, что не разглядел цвет нижнего белья. Глупости какие-то!