Любовь под прицелом

— Открывай багажник, паря, — повторил высокий. — Не будем терять дорогое время. Тем более что оно теперь наше — куплено на корню… Только не обижайся — пошутил…

Я послушно открыл багажник. Один из пассажиров вынес из-за коммерческого киоска два туго набитых саквояжа. Поставил их рядом с запаской.

— Поехали… Одна просьба, шеф. Выбирай тропки в объезд гаишных постов и патрулей… Сам должен понимать — время ночное, проверяют каждую машину. А мы торопимся — минуты считаем… Остановят — полчаса пропало.

Пока ехали по Москве, пассажиры молчали. В этом молчании чувствовалась тревога. Ишь, как зыркает по сторонам тот, что моложе! А старший поднял воротник плаща, кажется, уснул… Но я почему-то был уверен — не спит. Выдержка у него, если судить по внешнему виду и разговору, — позавидовать можно.

Оба сидели позади, место рядом с водителем свободно. Для меня — неудобство. С некоторых пор не терплю подставлять спину незнакомым людям. Лучше, когда пассажир сидит рядом и могу, хоть как-то контролировать его поступки. На всякий случай нащупал в кармане баллончик, проверил, удобно ли лежит монтировка.

На улицах — пусто. Перепуганные кровавыми разборками, грабежами и убийствами, горожане наглухо заблокировали свои квартиры… Ольга тоже поставила стальную дверь и хитроумный замок. Так, как это делают богатые, которым есть что оберегать. Малоимущие спят чутко, прислушиваясь к каждому звуку, молятся, чтобы злая судьбина обошла стороной их хлипкие достатки.

Я приблизительно знал и старательно объезжал облюбованные гаишниками места, куда они, словно коршуны на беззащитных цыплят, набрасываются на неопытных водителей. Но сегодня, видимо, что-то произошло — объехать всех проверяющих и досматривающих просто невозможно.

— Документы!

Трое. Двое — в бронежилетах с настороженными автоматами. Один — в обычной форме. Он-то и подошел ближе к машине. Чувствуется — боится, держится настороже.

— Пожалуйста, — протянул я «корочки». — Что у вас — тревога?

Гаишник вернул мне права, даже не заглянув в них. Дружески хлопнул ладонью по плечу, рассмеялся:

— Не узнал, своячок?

Никита! Говорил — служит на выездных из Москвы постах, а нынче перевели в патрули… Ничего не скажешь, приспичило, наверно!

— Тебя узнаешь! Да еще в сопровождении телохранителей, — кивнул я на парней.

Мои пассажиры сидели, будто мыши в норе, возле которой появился кот. Но Никита даже не глянул в их сторону.

— Пошли, ребята, — повернулся он к «телохранителям» в бронежилетах. — Порядок — свои прогуливаются… Двигай, Коля, и не забывай нас с сеструхой, заглядывай…

Поехали дальше.

— А ты, шеф, нужный человек, — одобрительно заметил тот, кто постарше. — Молоток, парень!… Гаишник — действительно свояк или знакомый?

— Свояк, — неохотно согласился я. — Сестра недавно вышла замуж.

— Подходящего человека подобрала…

Пересекли кольцевую дорогу. Машин немного, дорога сухая, и я прибавил скорость.

— Сбавь, шеф, — неожиданно потребовал старший. — Что-то неохота очутиться в кювете. Да и гаишники могут зацепить, не все же они приходятся тебе свояками. Держи восемьдесят — самый раз.

Я послушно сбросил скорость. В конце концов, они наниматели, я работник. Мне платят за то, чтобы доставил их в назначенное место в целости и сохранности… Обещают заплатить, суеверно поправил я сам себя.

— Пора нам познакомиться, — доброжелательно объявил старший. Скучно ему ехать молча, захотелось развеять скуку разговором. — Терпеть не могу, когда за рулем — незнакомый человек, которого приходится именовать дурацкой кличкой «шеф»…

Не отрывая взгляда от задних фонарей идущей впереди машины, я равнодушно пожал плечами. Что изменится от того, что пассажиры станут называть меня Колькой или Николаем Ивановичем, или Черновым? Довезу их до Ногинска, получу остальные деньги и — адье, милые.

— Оба мы — предприниматели из Калуги. Меня зовут Тихоном Петровичем, его Владиславом Матвеевичем… Впрочем, отчеств я тоже не перевариваю, они пахнут плесенью. Считай, что мы — Тихон и Владик.

— Николай, — коротко отрекомендовался я.

Нутром чувствовал — врут. Никакие они не предприниматели. Сколько пришлось мне перевозить дельцов разных рангов и званий! Научился отличать инженеров от коммерсантов, артистов от чиновников… Вот с бандитами и рэкетирами, слава Богу, не встречался до сих пор!

Любой человек, заложив за воротник, становится общительным, финансисты и бизнесмены — особенно. Клянутся в любви «шефу», восхваляют его обходительность, культуру, умение водиить машину, охотно представляются, рассказывают о своей профессии.

Но сегодняшние пассажиры, похоже, не «принимали», воздух в салоне чист, не замусорен алкогольным запахом… Тогда откуда болтливость? Уж не пытаются ли подольститься ко мне, завоевать доверие? А зачем? Кто я такой, чтобы они мне льстили и меня хвалили?

Ах, значит, вы из Калуги? Знаю этот город, не раз приходилось бывать… Ну-ка, проверим…

— У меня в Калуге тетка живет. Знаете шестиэтажный дом возле собора?