Любовь под ритмы рока

В соседнем доме располагалось небольшое кафе, которым бабушка успешно управляла уже три года. Именно из-за него она отказывалась переезжать в Москву. Знаменитое на всю округу бабушкино кафе с очень необычным названием «Заткнись и ешь». Она была необычной бабушкой. В ее квартире царила сумасшедшая атмосфера рок-н-ролла. На стенах висели плакаты с изображением нашей группы. Моя бабушка была ярой фанаткой рок-музыки задолго до того, как родился я. Она не вязала мне носки и свитера, вместо этого включала музыку на всю громкость и пекла под нее пироги. Она с большим удовольствием слушала визги электрогитары, которые сутками доносились из моей комнаты, пока я играл вместо того, чтобы делать уроки. Она вошла в этот мир вместе со мной, рука об руку, и бесконечно верила в меня. Она не выносила, когда ее называли бабушкой. Просто Илона.

– Я кое-что привез, – сказал я, а затем торжественно достал из кармана наш новый альбом и протянул ей.

– Тот самый альбом! – она выхватила его и прижала к груди. – Наконец-то я его дождалась! Спасибо!

После этого она накормила меня восхитительными пирогами, а затем мы молча вышли из квартиры и сели в мою машину, чтобы отправиться к моей семье. Это будет тяжело.

– Когда ты играл в последний раз? – спросила Илона перед моим отъездом.

– Несколько дней назад, – признался я, вспомнив вечер, когда нашел в себе силы сыграть для Яны. – Впервые за весь год.

– Ты должен двигаться дальше, Гедеон, – Илона положила свою ладонь на мою руку. – Хватит уже твоей волшебной музыке лежать на дне глубокого колодца. Пусть она увидит свет.

Пусть она увидит свет.

Эти слова не выходили у меня из головы всю дорогу обратно. Да, сегодня я обязательно сыграю для них, но боюсь, что завтра эта музыка снова спрячется глубоко внутри меня, смешается с событиями того кошмарного дня.

Спустя три с половиной часа я вернулся в Москву, и снова оказался в своем огромном пустом доме. Не включая свет, я прошел по комнате и достал из бара бутылку виски. Мне нужно было срочно избавиться от этого груза.

Я без сил разлегся на диване, крепко сжимая пальцами прохладное горлышко. Достал из кармана телефон, увидел миллион пропущенных звонков и сообщений. Среди них были поздравления и открытки. Я со злостью выкинул телефон куда-то в угол.

Я сделал несколько больших глотков и прикрыл глаза, надеясь, что кровь вот-вот перестанет стучать у меня в ушах. Поймал себя на мысли, что хотел бы сейчас оказаться в маленькой квартирке Яны, зарыться лицом в ее волосы.

От мыслей меня отвлек звук открывшейся двери и торопливые шаги по паркету. В следующий момент нежданная гостья вошла в гостиную. Увидев меня, она тут же приняла манящую позу и протянула приторно-сладким голосом:

– Привет, любовь моя! Я решила сделать тебе сюрприз! Не могла до тебя дозвониться весь день… С днем рождения!

С этими словами она ловко скинула с себя платье и осталась в красном кружевном белье.

– Кристина, – недовольно буркнул я и закатил глаза. – Я тебя не звал.

– Я же говорю, это сюрприз, – она подошла ко мне и опустилась на колени. – Пришла тебя поздравить.

Ее рука потянулась к пряжке моего ремня, я резко поднялся с дивана, оттолкнув ее от себя. Как она мне противна!

Кристина обиженно надула свои губы, накрашенные ярко-красной помадой.

– Сейчас же убирайся, не хочу тебя видеть, – жестко сказал я и ушел на кухню, надеясь, что пары минут ей хватит, чтобы одеться и покинуть мой дом.

Я взял бокал, кинул льда и плеснул хорошую порцию виски. И только успел сделать обжигающий глоток, как услышал доносящийся из гостиной звук клавиш фортепиано: до, ре, ми, фа, соль…

Внутри меня все закипело. Я бросился в гостиную и увидел, как Кристина, прижавшись своей полуголой грудью к поверхности рояля, перебирала клавиши.

Бешенство подкатило к горлу. Никто. Не тронет. Мой рояль.

Я пробежал вперед и резким движением схватил Кристину за руку, оттаскивая от инструмента.

– Отпусти меня! – взвизгнула она.

– Я просил тебя уйти, – прикрикнул я, таща ее к выходу.

– Я не понимаю, почему ты так злишься, Гедеон!

Я выставил ее за дверь, потом подобрал платье и безразлично швырнул его ей.

– Никогда больше не приходи сюда! Оставь меня в покое!

Она захлопала глазами, ярко-красные губы задрожали, руки судорожно сжали платье. Обычно я никогда не был так груб, но сегодня меня все выводило из себя.

– Но я тебя люблю, – прошептала она, всхлипывая.

– Я тебя – нет, – безжалостным тоном сказал я.

Ее плечи затряслись, красивое личико сморщилось, потом она крепко обняла меня. Я приобнял ее за спину и мягко погладил по шелковистой коже. Мне стало ее жаль.

– Ну все, Кристи, не плачь, – сказал я примирительным тоном. – Успокойся и просто езжай домой. И на этом распрощаемся.

Она молча отстранилась от меня, натянула платье и зашагала прочь. Раньше я хотел ее, сейчас она вызывала отвращение и жалость.

Когда она ушла, я взял виски и вернулся в комнату, решительно поднял крышку рояля и опустился на сиденье. Пальцы, разминаясь, по памяти сыграли несколько тактов. Внутри все закипало, так закипало, что хотелось выть.