Любовь под ритмы рока

Владислав, стоявший возле меня, помахал Яне и уткнулся в какой-то документ, шагая в сторону своего кабинета.

Мне так хотелось стиснуть Яну в объятиях, но вместо этого я просто попросил ее приготовить мне чай.

– Хорошо, – проговорила она, провожая менеджера странным взглядом.

– Я приду за чаем через пять минут, – сказал я, а затем, незаметно подмигнув ей, направился в репетиционную комнату.

Немного пообщавшись с парнями, я проскользнул на кухню и закрыл за собой дверь. До чая мне не было никакого дела. Я прижал Яну спиной к двери и поцеловал.

Яна

Целоваться под носом у Владислава было очень возбуждающе.

Нам было так хорошо вместе, мне казалось, что мы движемся к чему-то большему, пусть и маленькими шажками. Мне открылось много новых граней Гедеона, и все они приятно удивляли. Каждая встреча с ним превращалась в захватывающее приключение, а каждую ночь мы сгорали от страсти. Рядом с ним я превращалась в совершенно другую Яну – свободную и дикую.

Однажды на сеансе в кинотеатре Гедеон решил, что его талантливые пальцы должны в этот момент играть какую-то мелодию на моем теле, да еще в тот момент, когда в фильме кто-то умер. А когда я вся вжалась в кресло, пытаясь не хихикать, он засмеялся, и это было так неуместно: кто-то из персонажей только что умер в фильме. Зрители с передних рядов оглянулись на нас с лютым недовольством, а Гедеон тут же опустил на глаза темные очки, испугавшись, что его узнают. Это выглядело так глупо, что я сама разразилась диким хохотом.

Рядом со мной он не был суперзвездой. Он позволял себе просто быть собой. Он снимал свою фирменную улыбочку, и я видела его искренние эмоции. Порой я видела маленького, поломанного жизнью мальчика, который потерял часть своей музыки, но упорно пытался ее найти, порой видела Гедеона, у ног которого лежал весь мир. А еще он снова играл мне на рояле.

Гедеон

Утром я встретился с Михаилом в его продюсерском центре, чтобы обсудить последние вопросы, касающиеся нашего нового альбома, а затем поехал на репетиционную базу, но на полпути в моей голове начала звучать музыка, которая звала меня домой, к роялю. Мысли вертелись в голове, не давая покоя, а звучание мелодии волнами ледяной и горячей воды наполняло мое тело. Я забарабанил пальцами по рулю, звуки в голове становились громче.

Я резко развернулся на повороте и поехал в противоположную сторону. Это были они – те самые недостающие ритмы для моей мелодии. Сердце выпрыгивало из груди, нота за нотой пронзали меня насквозь.

Когда я уже почти подъехал к дому, мне позвонил Ден.

– Привет, Гедеон. Ты освободился уже? Приедешь сегодня на репетицию?

– Нет, не приеду. Я еду домой. Хочу продолжить работу над той самой мелодией.

– Так, – Ден собирался с мыслями. – И ты не позвал меня. Мы в прошлый раз так здорово сыгрались. И после этого не могли найти время, чтобы снова собраться. Я сейчас приеду! Мы должны довести ее до совершенства.

– Ден…

– Мы сейчас выезжаем. Мы все.

– Вы все? – с сомнением спросил я.

– Марк, звони Петровичу, пусть подгонит сюда фургон, – услышал я голос Дена вдалеке, затем связь оборвалась.

Через два часа в моей гостиной царил настоящий музыкальный хаос. Наша группа собралась полным составом. Ребята привезли барабанную установку, и сейчас Марк бил по тарелкам, как настоящий безумец. Савелий настраивал свою бас-гитару. Ден в это время перетаскивал бутылки с пивом в мой холодильник, разговаривая с кем-то по телефону. Я молча стоял и наблюдал за этим сумасшествием. Что вообще здесь происходит? Я судорожно вздохнул.

– У меня все готово! – послышался радостный голос Савелия.

В комнате на полную мощность зазвучал глухой низкий бас. Савелий принялся наигрывать какую-то импровизацию, все вокруг завибрировало.

Ден вернулся в гостиную и встал рядом со мной.

– Это будет шедевр, – изрек он. – Единственное, что меня смущает – это то, что за роялем сижу я, а не ты.

– Меня это совсем не смущает. И я не хотел шедевр, – произнес я. – Я написал эту мелодию для себя.

– Такую музыку нельзя прятать, – возразил он. – Она должна жить в сердцах других людей. Это поможет починить то, что было сломано, я точно знаю!

Я сопротивлялся.

– Эй, ребята! Я вот только не понял, зачем нам рояль? – раздался вдруг голос Марка. – Ден, ты не мог играть на своих синтезаторах?

– Заткнись, Марк, – Ден в два шага оказался рядом с ним и отвесил ему подзатыльник. – Просто заткнись.

– Эй, что я такого сказал? – Марк пригладил свои взъерошенные волосы.

– Не говори того, о чем не знаешь, – рявкнул на него Ден.

– Ден, не буянь, – я подошел к другу и положил руку на его плечо.

Марк был не виноват, что ничего не знал.

– Глупо сравнивать звуки рояля и синтезатора, – уже спокойным тоном сказал Ден. – Звучание совершенно разное. Выразительность. Живой звук. И вообще, дело даже не в этом!

– Ладно, ладно, – примирительно улыбнулся Марк. – Как скажешь.

– Так что мы сегодня играем? – спросил Савелий. – Ден сказал нам, что это будет что-то гениальное.

– Ден преувеличивает, – возразил я.