Любовь под снегом

– Мне не понравился этот парень, Дима. Ты с ним встречаешься?

– Нет, это мой друг. Просто друг. Хороший. Мы учимся в одной группе, – выпалила Настя и поняла, что зря «сдала карты», надо было подержать парня в напряжении подольше. Ревность в небольших количествах еще никому не навредила. – Я, собственно, думала, что встречаюсь с тобой. Или это не так?

– Так. Потому я и удивился.

– А, понятно.

В салоне машины вновь повисла неловкая пауза. Настя уже начинала думать, что зря уехала с бала, когда Женя вновь заговорил:

– Извини меня, Насть. Просто… я когда увидел тебя с ним… Черт! У меня просто забрало упало! Я готов был его удавить! Вы так мило с ними беседовали, танцевали. Выглядело это совсем не по-дружески, поверь! Он же постоянно тебя лапал, черт возьми! А ты даже бровью не вела.

Настя принялась объяснять, что Димка так ведет себя со всеми, манера у него такая, но Женю сложно было переубедить и она прекратила и пытаться. Парень говорил, говорил, говорил. А она просто смотрела в окно. Еще недавно желаемая, сейчас сцена ревности ей показалась отвратительной и неприятной.

«А ведь Маришка предупреждала. Рассказывала, какие он ей устраивал шоу. Вот блин!» – злилась на себя девушка.

Машина остановилась на видовой у памятника Кириллу и Мефодию, и перед молодыми людьми предстал во всей своей красе Золотой мост[3]. Величественный, с подсвеченными теплым желтым светом вантами, с пролетающими по серому полотну разноцветными машинами, словно огромная праздничная декорация, он казался особенно ярким на фоне спокойных темных вод Японского моря. И душа замирала, ровно как и дыхание. Но лишь на мгновение, чтобы вновь вздохнуть полной грудью свежий чистый морозный воздух с привкусом морской соли и счастья.

– Так давно здесь не была. Давай выйдем, – пробормотала Настя себе под нос и выскочила из неуютной атмосферы салона, словно пробка из бутылки шампанского.

Красота родного города остро отзывалась в сердце. Зимой, когда пушистый белый снег укутывал все вокруг, нельзя было не восторгаться. Но уже на следующий день снежно-белое одеяло серело и выглядело неопрятным. Зимняя серость наводила тоску и уныние. Однако ночью город расцветал огнями и здесь, на возвышенности, когда у ног твоих лежал, как на ладони, весь город, когда море в свете ламп и портовых прожекторов переливалось темным золотом, а бархатно-черное небо подмигивало далекими звездами, Настя чувствовала себя необыкновенно! Волшебство ночи пьянило и завораживало одновременно.