Любовь под снегом

Марина выпрямилась, неприятно удивленная. Первой ее мыслью была: «Кто-то увидел, как он чуть меня не поцеловал и сделал выводы!» и лишь потом она поняла, какого о ней мнения теперь будет коллектив.

– Если наш директор изменит своим правилам и начнет за голое пузико повышать зарплаты, я стану ходить на работу в топе дочери, – весело и звонко воскликнула Арина Анатольевна, разрядив обстановку.

Марина готова была расцеловать ее в обе щеки, уступить почти гарантированное первое место в конкурсе и, вообще, всячески носить на руках и превозносить всеми возможными способами. Но Арина Анатольевна махнула рукой, призывая не тянуть с танцем.

Заиграла музыка. Чарующая. Тягучая. Она словно обволакивала тело, заставляя неторопливо, плавно извиваться, раскачиваться. Марина прикрыла глаза на мгновение, попыталась расслабиться, отпустить себя на волю, как объясняла Настя. Но не вышло. Неприятная шутка сотрудника не желала покидать ее мысли, тело словно одеревенело.

Она открыла глаза.

Он смотрел на нее.

Только на нее.

Голодный, жаркий взгляд. Тот самый, что будил в ее крови пожар. Тот, что гипнотизировал, не позволял отвлечься, разорвать это соединение. Соединение взглядов, душ, сердец.

И она подняла руки, изогнулась, вильнула бедрами. Гордая. Непреклонная. Наперекор глупым и болтливым коллегам она станцует! Станцует для него! Только для него одного.

Она не знала, как положено танцевать настоящим восточным красавицам. Возможно, им нельзя смотреть в глаза своему господину и повелителю. Но ее падишах не возражал. Да и не было в ней сил отвести взгляд. И желания такого тоже не было.

И она танцевала! Изящно, грациозно. И в то же время страстно, отдавая себя музыке, отдавая себя ему. Заманивая, соблазняя, очаровывая.

Когда музыка смолкла и Марина опустила руки, зал взорвался аплодисментами. Она с ошеломляющей ясностью поняла, что этот танец, танец-признание, танец-откровение будет истолкован совершенно однозначно и вряд ли кто-то из коллег, более взрослых, умудренных опытом, не поймет его значения.

«Пусть думают, что хотят, начхать! Может, я так хотела победить, что приложила все мыслимые и немыслимые усилия. Карьеризм рулит» – думала Марина, спускаясь со сцены и уступая ее коллеге.

Арина Анатольевна вышла поистине царственно: с высоко поднятой головой и прямой спиной, глядя чуть свысока. Замерла в ожидании музыки. Ее платок с монетами был завязан за самые его кончики, но держался на положенном месте. Марина улыбнулась и захлопала в ладоши, подбадривая.