Любовь под соснами (СИ)

— Сначала хочу узнать, что с процессом.

— Крис, я понял, что ужасно скучаю без тебя.

— А я думала с глаз долой, из сердца вон.

— Я тоже думал, что разлука расставит все по местам. Она и расставила. Я никого не хочу, кроме тебя. С тобой у меня был самый лучший секс. Совершенный секс. Больше такого ни с кем не будет. Понимаешь?

— Понимаю, — грустно заметила Кристина, вспоминая свои безрадостные встречи с Сережкой. Чистая механика, задабривание гормонов суррогатом вместо шоколадки. Нате, подавитесь и отстаньте хотя бы на время. — Слушай, а может тебе не нравятся англичанки?

— Я повторю для особо одаренных, постарайся услышать. Я никого не хочу, кроме тебя.

Сердце опять сладко сжалось.

— Витька, черт бы тебя побрал, а я никого не хочу, кроме тебя. Мы испортили друг другу жизнь.

— Меня удивляет твой пессимизм. Почему испортили? Судьба сделала нам подарок.

Кристина почувствовала, что сейчас заплачет. О чем он говорит? Какой подарок?! Да она покоя лишилась с тех пор, как с ним познакомилась. Все мысли только об этом, вся боль из-за него. Она же стала покалеченной с этой дурацкой любовью. Даже сейчас он позвонил, когда ему взбрело в голову, а у нее руки трясутся от волнения.

— К таким бы чувствам другую форму отношений, — бросила она с досадой.

Возникла пауза. На том конце было так тихо, что Кристина подумала, что связь оборвалась, и непроизвольно сказала «але».

— Я, может, такая сволочь, но я до сих пор ничего не решил. Просто не могу. Как подумаю, что с девочками будет. Супруга моя не совсем в порядке бывает, Аленка мне часто звонит, жалуется. Приходится как-то улаживать.

Кристина вспомнила большеглазую Аленку, которую она учила плавать. Если бы только Витькина жена отпустила бы его с Аленкой, она была бы не против… И тут же одернула себя. О чем она только думает?

— Давай не будем. Я не хочу, чтобы ты из-за меня бросал семью. — Кристина вдруг вспомнила тот день в подвале, когда услышала, что отца больше нет. Мир сразу осиротел. — Девочкам очень нужна отцовская любовь. Я это точно знаю, — она всхлипнула. Откуда-то вдруг накатили воспоминания о Петровиче и о себе самой, размазанной под его большим равнодушным, жаждущим удовлетворения телом.

— Ты плачешь?

— Нет.

— Ты никогда не рассказывала об отце, он бросил вас?

Кристина вспомнила о Марине. Бросил?

— Нет, Вить, он был как ты. У него даже была дочь, которую он скрывал.

— Почему была?

«Потому что я ее убила.»

Если бы она могла рассказать, а он бы понял. Если бы Витька прочитал ее книгу, а потом пришел бы и сказал, что любит ее, несмотря на то, что она убийца. Несмотря на покалеченную психику. Несмотря на ненормальную любовь к матери. Любит безусловной любовью и прощает за все, что она натворила. Потому что именно такой в ее понимании и должна быть настоящая любовь. Но так и не бывает. Она вытерла слезы и зашагала к бару.

— Закрыли тему, ладно?

— Как скажешь. Если тебе неприятно, мы не будем это обсуждать.

Ласковый мягкий голос пресек злость. И в ней вновь проснулась нежность.

— Займись со мной сексом, Вить, — тихо попросила она. — Я шла в бар, чтобы найти там кого-нибудь на ночь. Но я хочу, чтобы это сделал ты. Пусть даже по телефону.

— Ты будешь себя ласкать под мои слова?

— Нет, я просто представлю.

— Не ходи в бар, Крис. Я не хочу, чтобы тебя кто-то трогал. Я сам хочу гладить и целовать каждый сантиметрик твоего тела. Я так хочу войти в тебя. Медленно, нежно. А потом сильно, коснуться твоей матки, чтобы ты застонала от наслаждения. Мне так нравится, как ты стонешь.

— Перестань, а? Я так соскучилась.

— А я еще больше. Иди домой, налей себе бокал вина и давай поговорим. Я, кстати, уже налил.

— У меня дома нет спиртного. Я все выпила.

— Чудесная девочка. Тогда пойдем в магазин.

Кристина засмеялась. От его мягкого теплого голоса становилось теплее, мир, жестокий и злой, начинал становиться лучше. Даже зацепившаяся за сосны луна, казавшаяся прежде зловещей, сейчас улыбалась. Ей вдруг подумалось, что зима пройдет, настанет лето, и они с Витькой снова будут вместе плавать и валяться на траве под горячим солнцем. Только тогда они будут действительно вместе. Сейчас эта мысль казалась реальной. Они ведь так любят друг друга. Что-нибудь произойдет и соединит их измучившиеся души и истосковавшиеся тела. И не надо будет ничего решать, причинять кому-нибудь боль. — Ты думаешь, я отпущу тебя? Я провожу тебя до магазина.

— Вить, но это же, наверно, дорого… так долго разговаривать.

— Не важно. Сегодня я хочу быть с тобой.

— А завтра?

— Пока еще сегодня, и я здесь. Зачем думать о том, что будет.

В этом был весь Витька. Он умел наслаждаться мгновением, радоваться пустякам. У него было то, чего не могло быть у Кристины при том бремени, которое она продолжала носить с собой, постоянно ударяясь об острые углы. Прошлое не давало радоваться, тянуло вниз, напоминало, что она обычная дрянь, которой еще посчастливилось остаться на плаву.