Любовь покоится в крови

– Короче, дело было так, – начал он. – Каждый вечер я прихожу сюда и работаю в своей комнате с десяти до одиннадцати.

– Где находится ваша комната?

– Сразу за восточной дверью, сэр.

– Эта дверь, в которую мы вошли, – объяснил директор. – Кстати, когда Уэллс говорит «каждый вечер», он действительно имеет в виду каждый вечер. В школе многие посмеиваются над его педантизмом.

– Это единственный способ держать все под контролем, сэр, – заявил Уэллс с самодовольством, которое заставило профессора поморщиться. – Так вот, в одиннадцать я обычно закрываю окна, запираю дверь и иду домой. В этот вечер я пришел без четверти десять, чтобы почистить пепельницы и заменить бумагу в блокнотах. Мистер Этеридж находился еще здесь и заканчивал писать отчеты. Мы с ним немного поговорили, и примерно без пяти десять появился мистер Сомерс.

– Он выглядел как обычно?

– Я не заметил ничего особенного.

– Сомерс пришел один?

– Да, сэр. Мистер Этеридж принялся подшучивать над ним, мол, он слишком затянул свою работу над отчетами, а потом они подсчитали, сколько ему еще надо сделать, и мистер Сомерс сказал, что он успеет все закончить до одиннадцати часов.

– Один вопрос, – вмешался Фен. – Почему он просто не отнес бланки к себе и не заполнил их дома?

– Выносить их из этой комнаты строго запрещено, – объяснил директор. – Тридцать пять учителей должны менее чем за неделю заполнить множество отчетов, и если каждый начнет уносить их к себе домой, воцарится хаос.

– Ясно. Продолжайте, Уэллс.

– Тут мне мистер Сомерс и сказал: «У меня сломались часы, Уэллс, так что сообщите, когда будет одиннадцать, но раньше этого не беспокойте». А потом он сел за работу, прямо за этим вот столом.

– Стол стоял так же, как сейчас? – спросил Стэгг.