Любовь Полищук. Безумство храброй

Поразительность Любы коренилась в ее человеческой обыденности, скромности и оригинальному подходу к уже известному и проверенному. Вот ее слова о себе: «Если честно, то мне, как зрителю, артистка Полищук не нравится, мой нос, мой голос. Рост у меня – 175 см. Это сейчас популярны высокие женщины, а раньше у меня были проблемы. Я считала, что мне не хватает хрупкости. А вообще, если судить по внешности, я – дитя любви. В чертах моего лица поровну от обоих родителей: мамины глаза, но папины брови, а нос «смешанной лепки».

Да, конечно, я люблю красивые вещи. Для меня при выборе одежды главное – ощущение «мое», а определенного стиля, в общем-то, не придерживаюсь. Предпочитаю вещи из натуральных тканей. Люблю синий и голубой цвета, обожаю джинсовую одежду: и за цвет, и за ни с чем не сравнимое царство комфорта. Я совершенно не придаю значения фирме и месту покупки своих нарядов. Из украшений предпочитаю серебро. Сережа иногда занимается ювелиркой и делает что-нибудь специально для меня. Дома удобно чувствую себя в объемных хлопчатобумажных майках и джинсах. На «Нике» многим понравился мой наряд – длинное пышное платье из синего атласа. Почему? Потому что оно прекрасно сочеталось с моими голубыми глазами и темными волосами… Почему нашу пару кое-кто считает поразительной? У меня на это свой ответ. Многое в паре зависит от мужчины. Только выдержанный, элегантный и общекультурный человек может добровольно сосуществовать рядом с мятущейся, творческой натурой женщины-актрисы, поровну делить с нею домашние обязанности, воспитывать дочь и вкусно готовить. Я так говорю не оттого, что путь к моему сердцу лежит через желудок. Сергей – выдающийся от природы кулинар. У него бесподобный вкус, неисчерпаемая фантазия и скорые умелые руки. Считал готовой солянку из осетрины, когда в супе стояла ложка. Благодаря фантазии Сергея наша квартира в пятиэтажке не только уютна, но и обладает каким-то положительным биополем. Может потому, что двери отделаны натуральным и свежим деревом. Такая же мебель на кухне, от которой холл отделен условной аркой, создающей ощущение воздушности. Заметно, что в этом жилище любят и часто принимают гостей. За столом могут разместиться десять человек, а при желании – двенадцать. В спальне родителей чистота и уют, в комнате дочери – маленький творческий беспорядок. В этом доме отсутствует ощущение музейности. Здесь живут».

И все-таки хозяйкой в доме является именно Люба. В ней чувствуется личность. Сильная и своеобразная. И одновременно доброжелательная женщина, готовая помочь попавшему в беду человеку. У нее несколько талантов. Кроме сценического? талант общения, умение найти общий язык с людьми разных уровней культуры и образования. Киноверхи долго считали ее актрисой с не советским лицом, то есть без деревенских русских черточек, хотя при желании русскости в ней можно найти много и без труда. А вот, в общем-то, она поразительна: и по таланту, и по внешним данным, и по доброму бескорыстному отношению к людям, у нее душевное обаяние и душевная популярность. И как часто случается в нашей жизни, первыми в этом разобрались американцы.

Ее роль в фильме «Любовь с привилегиями» была признана лучшей женской ролью на престижном кинофестивале в Америке. У нас об этом умолчали. И о приглашении на официальную церемонию награждения (приз – красивую статуэтку вручили через несколько месяцев в вестибюле дома, где живет Тихонов). Люба особенно не обрадовалась награде, но и кручиниться по поводу халатности и невнимания к себе не стала, даже никому на это не пожаловалась. Ведь она была выше этого – поразительная Любовь Полищук!

Она была мужественнее и сильнее многих мужчин. По ее лицу нельзя было определить, как она себя чувствует. Я уверен, что зачастую она играла хорошее самочувствие. Падала, когда отказывали ноги. И если отпускал приступ, то улыбалась. Ритм жизни не снижала. Только ходить стала медленнее и вглядывалась в окружающую природу, тропку, горы, деревья, море, небо и особенно – в лица людей, чтобы запомнить их, чтобы они запечатлелись в ее душе, как фотографии. Ей предложили лечь в онкологическую больницу. Она спешила, потому что хотела быстрее вернуться к прежней жизни, старалась продлить ее. Пока хватит сил. Может, надеялась, что в конце концов болезнь отпустит. Так случалось и не раз прежде. Отказывало горло, лечение было одно – молчание, но она пела и распевалась. Болела нога, но она не давала ей отдохнуть, ходила и расхаживалась. Сейчас мучил позвоночник. Она делала массаж спины – не помог. Спала на досках – боль уменьшалась. Она разговаривала со многими людьми, приветливо, вспоминая добрые встречи, занятные случаи. Люди внимательно слушали ее, улыбались и не понимали, как и она не догадывалась, что, своеобразно, прощаются друг с другом. Долго говорила с сыном, намекала, что ей пора бы обзавестись внуками, а он не чувствовал, сколь это серьезно и важно для нее, и всячески отговаривался, шутя и ссылаясь на неудачные обстоятельства.