Любовь Полищук. Одна, но пламенная, страсть

А вот еще одно свидетельство от Л. Полищук: «Думаю, что меня держит в форме моя работа. А потом, у меня хорошая наследственность: папа мой худощавый, мама всегда выглядела молодо. Вот сейчас я ездила отдыхать – набрала шесть килограммов…» («Любовь Полищук. Лицо несоветской женщины»). Когда же корреспондентки поинтересовались, согласилась бы она на пластическую хирургию, наша героиня ответила: «Нет проблем, если понадобится, легко на это пойду. Но пока я могу себе позволить обходиться без этого. Я знаю, что некоторые женщины с тридцати лет становятся постоянными пациентками пластических хирургов, у меня есть знакомая, которая уже все подтянула: начиная с лица, заканчивая грудью. … Люблю “почистить перышки”, когда выдается свободный день: побаловать лицо маской, полежать в душистой ванной, подкормить волосы. Нередко использую для этого натуральные продукты: оливковое масло, яичный желток, фрукты, овсяные хлопья, лед – бабушкины рецепты. Из кремов отдаю предпочтение жирным – все-таки от грима кожа лица очень высушивается и требует внимания и покоя. Какой-то особой диеты у меня нет, да и никаким фитнесом я не занимаюсь. Как я уже говорила, работа – мой главный тренажер: сейчас помимо съемок в сериале, у меня работа в четырех антрепризных спектаклях – чем не гимнастика?»

«Да какая там стройность? Постоянно борюсь с собой, – отвечает Л. Полищук на вопрос Елизаветы Троян о том, как она держит себя в форме (статья «Женщина должна быть слабой, а работать мало и в охотку»). – Стоит съесть кусок пирога или сгрызть стакан семечек, как они тут же откладываются на боках. Жизнь – постоянные самоограничения и борьба с чревоугодием. Наследственность? Не думаю. Мама – сейчас довольно крупная женщина, а папа всегда был стройным и даже в последние годы жизни оставался сухопарым и подтянутым. Мне хочется верить, что я в папу. То есть стать совсем толстой я не могу. Но у меня не очень крепкое сердце, и я плохо переношу любой лишний килограмм, я его чувствую. Мне не нравится, когда что-то жмет в одежде, в костюме. Потому-то постоянно и думаю о том, что могу себе позволить, а что нет». Когда же Елизавета напрямик спрашивает ее о таблетках для снижения веса, Любовь Григорьевна отвечает: «Вы имеете в виду всякие пилюли из рекламных трюков? Нет, нет и нет. Сама никогда не пробовала и другим не советую. Я не знаю, что намешено в этих капсулах. Не знаю и не верю. Гораздо лучше придерживаться здорового образа жизни. Есть все, но в меру, думая, когда ешь и сколько».

В салоне красоты

Расслабиться себе она позволяла, только когда приезжала к маме в Омск, где с большим удовольствием ела и холодец, и борщ, и голубцы. «Пару дней ела от пуза, а после заявляла: “Мама, все, на мне брюки не сойдутся”. После чего остальные дни сидела на огурцах и кефире, – рассказывает Ольга Пантелеевна».

«Люба не любила сборищ, – делится воспоминаниями подруга Любови Полищук Галина Харитонова. – Она очень уставала на работе. Когда приезжала в Омск, звонила мне: “Галка! Я приехала к тебе”. И очень просила, чтоб я больше никого не звала. Но все равно подтягивались гости – ее очень любили мои домашние, соседи. Принимали всех. И тут уж Люба блистала. Равной ей не было – она хохотала, пела, веселила всех. Хотя потом признавалась, что хотела бы просто тихо отдохнуть. Все говорила мне: “Галка, ну давай съездим на нашу танцплощадку, ну пожалуйста!” Я говорю: “Любонька, 40 лет прошло, нету уже никакой танцплощадки, все там разрушено, застроено”. Обещала я ее туда свозить, но так и не успела…» (интервью брала Мария Сарычева 21.05.2009, www.kp.ru)

«Смертельный недуг Люба от меня скрывала. Узнала, что дочка умирает, лишь когда к ней приехала. Она лежит – косточки, кожей обтянутые. Я в слезы: “Доченька, почему ты не в больнице?” “А я там уже не нужна, доктора все, что могли, сделали”. Последние часы очень страдала от болей – вскрикивала и плакала… Врач прибежит, укол ей сделает, и она уходила в забытье… Так, во сне, на моих руках и умерла».

Алексей Макаров с бабушкой Ольгой Пантелеевной.

«В свое время я задавал бабушке много вопросов, которые уже не мог адресовать маме: “кто мы такие?”, “откуда наш род пошел?”. В какой-то момент хочется узнать о своих корнях…»

(Алексей Макаров)