Любовь Полищук. Одна, но пламенная, страсть

«Нас поднимали в четыре утра, меня в правую руку, Гальку, сестру – в левую, братика на грудь, и мы неслись по магазинам. Потому что в одном давали масло, в другом – сахар, а в третьем – муку. Мама занимала сразу несколько очередей и предъявляла всех нас, чтобы наглядно: мы не одна, а четверо душ, документов было недостаточно. И так до девяти утра мы перебегали из магазина в магазин. … Моя мама чуть не умерла, когда в общественном сортире возле рынка карточки выпали у нее из кармана – прямо туда, в яму. А это ж война. Все карточки – все, голодная смерть. И они – что ты думаешь? Подружка держала ее за ноги, и она, по локоть в говне, их там ловила. И выудила!» (Вечерняя Москва, 25.07.2001 «Любовь Полищук – разговор без купюр»).

Однажды, еще учась в младшей школе, Люба выяснила, что в доме глухонемой девочки, что жила с другой стороны оврага, есть самый настоящий телевизор, и решила подружиться с ней. А как дружить с глухонемой? Пришлось выучить их язык.

Свадебная фотография с первым мужем актрисы, актером Валерием Макаровым. 1967 г.

А через какое-то время вместе с группой таких же, как она, молодых и подающих большие надежды артистов филармонии Любовь поступила во Всероссийские творческие мастерские эстрадного искусства на ВДНХ по разговорному жанру. Там Люба познакомилась со своим будущим мужем Валерием Макаровым. По окончании учебы в 1967 году, Люба и Валерий поженились.

«Люба Полищук когда-то жила в нищете. Наверное, поэтому она всегда была готова помочь всем, кто попросит. Но мало кто это ценил, – рассказал «АиФ» друг Любови Полищук писатель Варлен Стронгин. – Однажды у меня дома появилась красивая 19-летняя девушка Люба, – рассказывает он же. – Ее прислала мастерская эстрадного искусства с просьбой написать музыкальный фельетон. Я предварительно согласился. Люба Полищук тогда работала в Москве в эстрадной группе “Омичи” вместе со своим первым мужем. Там платили копейки. Я знал, что она голодала, жила очень плохо. Но выглядела всегда эффектно. У нас завязалась дружба. И я предложил Любе поехать со мной в эстрадную поездку. Первый город – Новосибирск. Я получал за концерт 41 рубль, а Люба – 11.50. На сцене она была всего 10–12 минут, но за это время великолепно “поднимала” зал».

А вот еще воспоминание о тех далеких днях, которым делится с нами замдиректора Омской филармонии Александр Дмитриев: «Любочка вернулась назад, в Омск, пришла в филармонию поинтересоваться насчет работы. Я тогда только закончил училище, работал жонглером. Любу взяли сразу, поскольку талантлива она была невероятно. И тут подвернулся замечательный случай: большой коллектив из нашей филармонии – человек 30 – отправили на учебу в Москву, во Всероссийские творческие мастерские эстрадного искусства на ВДНХ. Специально для нас московские педагоги поставили театрализованную программу. Любу готовили как артистку разговорного жанра. И вот когда мы приехали обратно в Омск, начали выступать, гастролировать, собирать залы, стало ясно: Люба-то – звезда! Публика принимала ее бесподобно…»

Валерий Макаров с сыном Алексеем. 1975 г.

Молодожены вернулись в Омск, где их уже ждали в филармонии. Хорошо, когда у мужа и жены схожие интересы. Люба и Валерий могли составить отличный сатирический дуэт. Тем более, что таковые были в моде. Пат и Паташон (Карл Шенстрем и Харальд Мадсен), Тарапунька и Штепсель (Юрий Тимошенко и Ефим Березин), Александра Шурова (Лившиц) и Николай Рыкунин, Лев Миров и Марк Новицкий (Брук), Мария Миронова и Александр Менакер, позже Александр Ширвиндт и Михаил Державин – словом, это был настоящий шанс. Валерий чувствовал себя на седьмом небе – жена красавица, любимая работа. Вместе с Любой они создали великолепный конферанс, в Омске молодая яркая пара сразу же полюбилась зрителю. Казалось бы, жизнь налаживается. Но судьба распорядилась иначе.

Сначала Люба забеременела, затем ушла в декрет. В 1972 году у супругов родился сын Алексей. Все это время, возясь с сыном и пытаясь разучивать новые монологи и восстанавливать фигуру, Любовь не переставала мечтать о больших ролях. Конферанс дело хорошее, эстрадные монологи тоже, особенно, когда их пишут такие мастера, как Жванецкий, – а в то время Михаил Михайлович уже появился в ее жизни. Но если человек ни к чему не стремится, он и не развивается. Ни к чему не стремиться можно в девяносто лет, а когда ты молод, как можно терять драгоценные годы на то, что и без того само идет в руки? Нужно выбираться в Москву или Ленинград, пробоваться в драматические театры, возможно, полностью поменять жанр, попробовать себя в чем-то новом. Так думала Люба, но с ее мнением был не согласен муж.

На самом деле Валерия тоже можно понять: в то время было не принято переходить из эстрады в драму. Впрочем, захотеть перейти, конечно, можно, хотеть вообще не вредно, но только кто же тебя туда после сатиры и юмора-то возьмет?

Солисты Омской филармонии Валерий Макаров и Любовь Полищук на сцене летнего театра. Конец 1960-х гг.