Любовь поневоле (СИ)

- И вообще, на кой ляд надо было приглашать этих допотопных музыкантов со скрипками. У него же бабла немерено. Мог бы позвать настоящих звёзд, а не эту рухлядь, - шипела Регинка. – Кстати, ты с его мамашей успела познакомиться? Она же ненормальная… Я когда ляпнула, что ты, мол, нашла свой Золотой ключик, она протянула, что я плохо помню сказку Алексея Толстого.

-И? – не поняла я, пытаясь сдержать улыбку. – Ты и в самом деле плохо помнишь сказку.

-Да дело –то не в этом, - отмахнулась Регина. – Это карга думает, что Толстого звали Алексеем. Прикинь? Учительша — и говорит: Алексей Толстой. Алексей, Дашка, не Лев!

Я изо всех сил постаралась не рассмеяться.

Лишь молча кивнула и долго смотрела родственнице вслед – та, высказав мне своё негодование, уже понеслась за очередной порцией шампанского.

-Я удивляюсь, как это мой сын всё ещё терпит эту удивительную девушку рядом , - весело хмыкнула позади меня «карга». Развернувшись, я посмотрела на свекровь.

-Простите её, Наталья Сергеевна, Регина не всегда понимает, что говорит.

Свекровь хмыкнула и поправила мою фату.

-А ты прикусываешь язык, потому что она – семья, которую нельзя обижать. Мне это нравится.

-Поэтому я в неё и влюбился, - ухмыльнулся Курьянов, обнимая одной рукой свою мать, а другой рукой – меня. – За её великодушие.

И это говорил тот самый человек, который каждый день натаскивал меня на «правильное» общение с Региной.

-Дашунь, - протянул Курьянов, - пошли уже, станцуем вальс, а то распорядитель вечера от нас не отстанет.

-Только если ты нальёшь мне перед этим коньяка, - улыбнулась я – отчего Михаил тут же при матери отметил мою шутку долгим поцелуем.

А потом был танец.

И разрезание торта.

И наша первая годовщина.

А потом полетели года… Смешно сказать, но много позже, когда мы уже с детьми пересматривали наше свадебное видео, дети в один (курьяновский) голос заржали – мол, вот почему нас четверо: три мальчика и дочка. Причем мальчики тоже… когда я с третьими стремительными родами попала в обычный московский роддом, на вторую ночь после родов я всё никак не могла уснуть — мешал надрывный плач чужого младенца. Причем моя дочка сладко спала, даже не просыпаясь на кормление.

Не помня себя, я добрела до палаты, где нашла нашего третьего сына. Смуглого задиристого Демьяна, который уже в свои десять привлёк своей игрой внимание тренеров национальной сборной по хоккею.

Но тогда…тогда это был младенец, не нужный ни кровной матери, ни кровному отцу.

Взяв ребенка на руки, я пыталась понять, как скажу об этом Мише.

Но мой мудрый и любящий муж, просто улыбнулся и сказал, что где трое, там и четверо.

И четвёртый сынишка тоже стал нашим, тоже Курьяновым, естественно, Великим и Ужасным. Как и остальные наши парни. Это только Наташе повезло – она пошла в меня.

А парни – те все как один в батю.

Впрочем, это уже совсем другая история.

Конец