Любовь поры кровавых дождей

— Это джиу-джитсу, — сказала она с улыбкой, потом повернула меня к двери, легонько подтолкнула и, когда я очутился за порогом, добавила: — Теперь ступайте и впредь заранее интересуйтесь, с кем имеете дело.

— С кем?! — спросил я в изумлении.

— О Галине Чернышевой, чемпионке страны по метанию диска, слыхали?

Я покривил душой, сказал, что, конечно, слышал, хотя это и было неправдой.

— Ну так вот, я и есть эта Чернышева. — Она закрыла за мною дверь.

Два дня я колебался, никак не мог решить, искать новой встречи с ней или нет.

Не хватало смелости — очень уж посрамленным я чувствовал себя.

Но на третий день один непредвиденный случай неожиданно свел нас.

Утром, когда я проводил ученье с бойцами, мне позвонил дежурный: на позицию явились какие-то гражданские лица и спрашивали меня.

Один из желавших меня видеть оказался заместителем директора Ленинградского театра оперетты, другой, худой и долговязый, ведал в этом театре технической частью. Они попросили у меня помощи. Нужно было передвинуть для ремонта котел центрального отопления, а рабочих рук не хватало. Поблизости не было никакой другой воинской части, кроме нашей. Летчики оказать им помощь не могли. «Одна надежда на вас», — заключили мои посетители.

Ничего не поделаешь — обещал им помочь. Вечером, когда стемнело, когда, учитывая наше расположение, воздушных налетов можно было не опасаться, я подъехал с двумя десятками бойцов на машине к театру.

Оказалось, что котел центрального отопления театра получил повреждение. Городские власти были тут же. Мои ребята наполовину вытащили котел из гнезда, так что мастера могли подобраться к нему с любой стороны. Иначе пришлось бы разобрать заднюю стену котельной, что потребовало бы продолжительного времени и больших затрат.

Среди собравшегося у театра гражданского начальства было несколько райцентровских активистов.

Представьте себе мое изумление, когда я заметил среди них Галину! Я сразу увидел ее издалека. Ведь она была выше многих!

Чтобы попасть в котельную, нам пришлось пройти по длинному узкому коридору. Этот коридор, оказывается, служил складом для реквизита. По его стенам были развешаны театральные костюмы, тут же можно было видеть всевозможную бутафорию. На одной стене висели парики и косы разного цвета, старинные локоны и также, представьте себе, мужские усы и бороды — всевозможных фасонов и цветов.

Я скользнул по ним взглядом: нет ли тут усов Яшки-артиллериста, которые показались Галине похожими на мои? И тут же увидел их мирно висящими в уголке! То, что они попались мне на глаза, было чистой случайностью — нарочно я бы никак не смог их отыскать среди множества усов и бород, которыми была увешана стена.

В тот день дело у меня удивительно спорилось, все удавалось наилучшим образом, работа так и горела в руках. Ремонт котла мы взяли полностью на себя и много успели сделать за один раз с моими ребятами.

Ну и хитер человеческий глаз — порой и скрытое увидит! Я чувствовал, что понравился Галине.

Когда мы закончили работу, заместитель директора поблагодарил меня и сказал в заключение: «Двери нашего театра для вас всегда открыты, всякий раз, как будет досуг, берите с собой ваших ребят и приезжайте, будем рады видеть вас на любом спектакле. И добавил предусмотрительно: — Возьмем шефство друг над другом».

Заместитель директора признался мне, что самым трудным для театра была заготовка топлива. Каменного угля больше не было, котел топили дровами. А распилка и доставка дров требовали рабочих рук.

Так я подружился с заместителем директора Ленинградского театра оперетты, и эта дружба, как вы увидите, впоследствии очень мне пригодилась.

На следующий вечер я пошел к Галине. Никакого нахальства, никакой напористости, приказал я себе.

Галина стала показывать мне фотографии, снятые в предвоенные годы. Было их у нее великое множество. Одна из фотографий изображала прием физкультурников в Кремле, устроенный после традиционного парада на Красной площади. Галина стояла бок о бок с Калининым и Ворошиловым и улыбалась счастливой улыбкой.

Я глядел на этот снимок — и сам не мог сдержать улыбки: когда-то я был начальником крупнейших золотых приисков, начальником огромного района, но в Кремль попасть — это мне и не снилось. А она вот…

— А ты как думал? Не век же я заведовала гарнизонной баней. — Галина словно угадала мои мысли.

Я вдруг увидел ее в совсем ином свете! Проклятая война, как она круто меняет судьбу человека, переворачивает всю его жизнь!

С того дня я зачастил к Галине и чувствовал, что ей приятны мои посещения.

Зима была снежная, бушевали метели.

Вражеская авиация почти не беспокоила нас, и моя пулеметная рота сидела без дела. За целый месяц у нас ни разу не было боевой стрельбы. Занимались мы почти исключительно строевой подготовкой. Таким образом я имел возможность раз в два-три дня заглянуть к Галине; там, сидя в ее уютной комнатке, я просто блаженствовал.