Любовь после никогда

Она позволила мне зайти так далеко и не подобрала для меня безопасного слова.

Ни стоп-слова, ни оргазма.

Я качаю головой и прекращаю ласкать ее прямо перед тем, как она успевает врезаться в свое освобождение, хотя мне физически больно останавливаться.

Поднявшись, я хлопаю двумя пальцами по ее клитору, отмечая время, проведенное вместе. — Одевайся. На ночь мы закончили.

Она тоже покраснела и злится больше, чем гадюка. — Ты, черт возьми, шутишь?

— Одна ночь. Это условия, которые ты изложила, и я полностью за справедливость и любовь. Я буду придерживаться линий, которые ты нарисовала, — я одаряю ее дерьмовой ухмылкой, а затем вытираю ее влагу с верхней губы и кладу палец в рот. — Но ты чертовски вкусная.

Я позволил ей увидеть ее влажность на моем лице и в волосах на лице. Дал ей возможность разозлиться на меня.

Лейла дергает штаны, едва не зарычав на меня. — Дай мне какую-нибудь ценную информацию, Блэквелл, или я арестую тебя и превращу твою жизнь в ад, когда увижу тебя в следующий раз.

Я даю ей пространство и протягиваю руку, чтобы нажать кнопку, чтобы отпереть двери машины.

— Ты сукин сын, — кипит она.

Я посылаю ей ленивую улыбку. — Если ты так поступаешь, когда тебе не разрешают кончить, то мне не терпится увидеть, как ты отреагируешь, когда кончишь.

Она тычет пальцем в мою грудь. — Ты больше не прикасаешься ко мне.

— Я не только снова прикоснусь к тебе, — медленно говорю я. — Но ты будешь меня об этом умолять. И когда ты будешь кричать мое имя до тех пор, пока у тебя не пересохнет в горле, ты не захочешь никого другого.

— Ублюдок .

Лейла оделась и в следующий момент вышла из внедорожника, хлопнула дверью и поспешно ушла в ночь, не оглядываясь назад. Мне достаточно тяжело разрезать стекло и провести несколько минут в одиночестве на заднем сиденье, до конца поглаживая свой член.

Нет ничего страшного в том, чтобы позволить ей изменить правила. Она захочет меня еще не раз. Я в этом уверен.

Но… даже такое отпускание поводьев мне чуждо.

Спать, думаю я, забираясь обратно на водительское сиденье. Сон усилит мой безжалостный контроль, и я смогу справиться с проблемным детективом.

И, надеюсь, мне не приснится ее вкус.

ДВЕНАДЦАТЬ

Лейла

Вонь старых, пропитанных потом ковриков сложными слоями сочетается с одеколоном, оружейным маслом и несвежим кофе. Это дом. Это спортзал 9-го участка, где я проложила себе карьеру, несмотря на то, что многочисленные чиновники в полицейской академии говорили мне, что я никогда этого не сделаю. Не с моим отношением.

Удар. Удар. Удар.

Сегодня моим противником будет боксерская груша, потому что остальные парни, посещающие спортзал, слишком трусливы, чтобы идти против меня, когда я в таком настроении. Некоторые из них знают меня достаточно хорошо, чтобы осознать отчаянную необходимость справиться с моим разочарованием, в то время как другие утверждают, что у них есть свой собственный распорядок дня, которому нужно следовать. Трусы.

Я атакую боксерскую грушу, один удар за другим, мои мышцы расслабляются и становятся гибкими, а постоянный шум спортзала заглушает мои мысли.

Я определенно не представляю себе лицо Габриэля на боксерской груше.

Не помня, как он уговорил меня дать ему… Я делаю паузу, хватая грушу.

Дать ему то, чего мы оба хотели.

Вот только он удержал меня и оставил меня так близко к тому, чтобы кончить, что мне хотелось плакать. Или кричать. Или оба.

И то, как он напал на меня…

Я никогда не была поклонницей орального секса по той простой причине, что ни один из моих партнеров не прикасался ко мне так, как мне было приятно. В основном я держала вещи выше пояса. Я не только позволила Габриэлю доминировать, но он проделал такую чертовски фантастическую работу со своим языком, что мне хотелось большего. И многое другое.

Я отбрасываю эти мысли и снова атакую грушу.

Габриэлю здесь не место, разве что за решеткой.

Я стиснула зубы и ударила локтем по груше с такой силой, что от реверберации у меня застучали зубы.

В участке, который, как и мы, жаждет денег (по моему личному мнению, Эшкрофт не будет принимать никаких подачек от вышестоящего руководства, как некоторые другие капитаны, и поэтому наш отдел подвергается наказанию), есть место для тренировок сотрудников, грязный первый этаж старого переоборудованного склада.

Нет. Это не начальник следит за тем, чтобы у нас не было денег и нам приходилось разбирать дела.

Это из-за таких людей, как Габриэль. Такие люди, как он и его босс, управляют городом. Финансирование полиции не является приоритетом для таких людей с их скользкими ладонями. По понятным причинам.

Джерри и его панк-партнер Клинт подкрадываются ко мне боком под видом разминки, Клинт доходит до того, что схватывает его за лодыжки для глубокой растяжки квадрицепсов.

— Похоже, кто-то пытается справиться с серьезным сексуальным расстройством, — поддразнивает Джерри.

Я игнорирую удары и продолжаю тренироваться, переходя от боксерской груши на открытое пространство на вонючем коврике и делая скручивания.