Любовь — последний мост

Она обняла его, державшего в каждой руке по небольшому пакету, и он тоже обнял ее, крепко-крепко, вдыхая запах ее волос и духов, а она поцеловала его в губы, в щеки, в лоб и снова в губы, снова и снова.

— Боже мой, — шептала она, — как я счастлива…

— А я… — ему приходилось выдавливать из себя каждое слово. — А я, Клод…

И тут он, наконец, увидел стоящего за спиной Клод высокого и стройного мужчину в бежевом костюме и черной рубашке. Лицо у него было удлиненное, волосы темные, густые, слегка вьющиеся, губы полные, глаза зеленые.

— Серж!

Он обнял его, и Серж расцеловал его в обе щеки, прижав к себе.

— Салют, Филипп, друг мой! Я привез ее, нашу Клод, в полном здравии и полном порядке!

Они смеялись, хлопая друг друга по плечам, и Клод целовала Сержа и Филиппа.

На них наталкивались люди.

— С дороги!

— Дайте же пройти!

— Проваливайте отсюда! Нежничают тут!

— Пойдемте, друзья! — предложил Серж. — Нам действительно пора!

Он взялся за ручку багажной тележки, на которой стояли два чемодана: большой и маленький, старый и обитый. «Его они наверняка достали где-то для вещей Клод, ведь все привезенное ею из Европы, погибло во время налета и бомбежки», — подумал Филипп. А она, радостно улыбаясь, подхватила под руки их обоих, и они вышли из здания аэровокзала и сразу оказались на самом солнцепеке.

— Ах, друзья мои! — повторяла она, стоя вместе с ними в очереди на такси, переводя взгляд с Сержа на Филиппа и с Филиппа на Сержа. В ее черных глазах прыгали золотистые искорки, а в уголках глаз подрагивали тонкие морщинки. — Ах, друзья мои!

А потом все трое сидели на заднем сиденье «мерседеса», Клод — посередине.

— Куда, мадам и месье?

— Набережная Монблан… — Клод назвала номер дома, и такси мягко тронулось. Клод задыхалась от избытка чувств, когда проговорила: — Все у нас получилось! И мы живы!

«Мерседес» катил по улице, усаженной старыми деревьями, как по зеленому тоннелю, по направлению к озеру.

— Что это у тебя, Филипп?

Он протянул ей коробку, верх которой был затянут тонкой прозрачной пленкой. В ней лежало пять орхидей-каттлея, бело-фиолетово-красных.

— С праздником, как говорится! — пошутил он. — Картона больших размеров у них не нашлось, и они очень долго извинялись. А красные розы заказаны и будут доставлены тебе завтра утром.

— Спасибо, Филипп! Боже мой, зачем ты так транжиришь деньги! Вот увидишь, Мотек, этот человек кончит тем, что будет стоять в очереди за супом в столовой для неимущих!

— Да, ему самое место в ночлежке, — поддержал ее Серж. — Но особенно не переживай, Филипп, в случае чего мы о тебе позаботимся. И не допустим, чтобы ты страдал от нужды и голода. До этого все-таки не дойдет, правда, Клод?

— Никогда, — сразу же согласилась она. — А в другом пакете что у тебя?

— «In Love again»,[70] — сказал Филипп.

— Вот еще! — фыркнул Серж. — Что это еще за новости?

— Да не в этом дело, — сказал Филипп. — То есть, в этом, конечно, тоже. Но в пакете одеколон, который называется «In Love again»… — он запнулся. — Ну, если точнее, то не одеколон, а туалетная вода, совершенно новая… Ее составил Ив Сен-Лоран совсем недавно, объяснила мне продавщица. Мне запах этот очень понравился, хотя мало ли что мне очень нравится… Ты, Клод, сама решай, и если тебе тоже понравится, я скуплю все, что есть в Женеве. Эта же продавщица объяснила мне еще, что Сен-Лоран выпустил одну-единственную партию…

Такси резко свернуло на набережную Вильсона. Клод привалилась к нему, и он почувствовал прикосновение ее груди и бедра. Ее лицо было совсем рядом, он умолк, ощущая, как его захватывает волна жгучего желания. Когда она опять выпрямилась на сиденье, он искоса взглянул на нее и понял, что ею овладело такое же чувство.

— И дальше? — проговорил Серж. — Что там у тебя было дальше с этой продавщицей? Хорошенькая она? Говори, не стесняйся! Длинноногая блондинка с высокой грудью? Выкладывай, не скрывай от нее самого интересного!

— Будет тебе, Мотек! — сказала Клод. — Будет тебе, не нападай на него, малыш!

— Но почему, Клод, почему? Разве мы не имеем права узнать побольше об этой даме? Грудастая она была, скажи? А вот у тебя, Клод…

— Мотек!

— У тебя под глазом тень осыпалась, дорогая. Давай, я уберу это поцелуем, вот так!

Такси ехало очень быстро. По левую руку открылся вид на озеро со множеством яхт на нем.

Вид был великолепный, и солнце так слепило глаза, что Филипп невольно зажмурился.

«Все будет хорошо, все получится — как понимать эти ее слова? Мы будем счастливы все трое. Все трое!»

Машина резко остановилась.

— Мы на месте, мадам! — сказал водитель. — Быстро мы, правда? — он быстро обошел вокруг машины и помог Клод выйти.

— «In Love again», — проговорил он с акцентом. — Ну, понятно, ну конечно. Кто бы мог сомневаться, если речь идет о вас, мадам? Идите вперед. Я поднесу ваши вещи!

12