Любовь — последний мост

— Но этому нет и не будет конца, — сказала она. — Это обрело масштабы глобальные. Поспорим, что еще в этом году президент Клинтон объедет всю Африку и повсюду будет выступать с прочувствованными речами о том, как ему близки интересы африканцев!

Робер Арто принес еще два стакана «В постели».

Они выпили друг за друга. По ее лицу пробежала тень.

— Что с вами, Клод? Вы обещали мне все рассказать.

— Да, обещала. И должна. Непременно, еще до отлета, — она допила свой стакан. — Так вот, «Ньюсуик» посылает меня в Конго, потому что там вспыхнула новая война — между вооруженными отрядами трех кандидатов на пост президента; сами выборы назначены на двадцать седьмое июля. Бои ведутся уже на улицах Браззавиля, это на другом берегу Конго, прямо напротив Киншасы, старой столицы. Больше двухсот пятидесяти тысяч человек бегут в джунгли, надеясь спастись там… «Ньюсуику» требуются снимки. И желательно, чтобы фотографировала женщина — это, мол, делает снимки куда более прочувствованными… — алкоголь все-таки подействовал на Клод сильнее, чем она предполагала. В ее голосе слышалось неподдельное волнение, близкое к истерике. — Но об этом мы как-то уже говорили, да? Короче, я лечу туда…

— Откуда же такой страх? — напомнил Филипп.

На танцплощадке появилась первая парочка. Клод смотрела в их сторону.

— Клод! — негромко напомнил он о себе.

— Да, — откликнулась она. — Ладно, все в порядке. Я расскажу вам все до конца. Тогда, в мае, меня послали туда не одну. Я летела с одним… с одним репортером… он был немцем, и звали его Паулем. — Теперь она заговорила быстрее. — С 1983 по 1986 год, когда я еще жила в Париже, мы с ним часто работали вместе, Пауль и я. Он был счастлив в браке со своей Бернадеттой, она была тогда моей лучшей подругой. Это я их и познакомила. Мы очень часто встречались. Бернадетта, Пауль и я…

— Three coins in the fountain, each one seeking happiness,[50] — играл и напевал за роялем Жорж.

— Потом, — устало проговорила Клод, — Пауля перевели в Нью-Йорк. В последующие годы мы встречались редко… Но дружба наша не прерывалась…

— …thrown by three hopeful lovers, which one will the fountain bless?[51]

17

Клод все еще не решалась рассказать ему о том, что так хотела объяснить.

— Со временем большинство своих коллег узнаешь очень хорошо… Иначе и быть не может… Живешь в одном отеле, вместе отправляешься на дело, едва узнав, что где-то или с кем-то что-то случилось… Возникает особого рода дружба… между мужчинами — всегда… женщины в этом участвуют реже. Но если так случается, то в большинстве случаев оказывается, что в опасных ситуациях они впереди всех…

— Женщины смелее мужчин, — сказал Филипп.

— Нет, — возразила она, — просто у женщин больше средств разрядить опасную ситуацию. Знаете, этому тоже можно научиться. Нужно только обуздать страх, не дать ему овладеть собой… И этому тоже можно научиться. Это можно, как можно научиться убегать от артиллерийского налета. Бежать от огня и взрывов — не трусость. Но нужно уметь остановиться, когда перед тобой неожиданно предстают солдаты. Смотришь им прямо в глаза и не отступаешь ни на шаг, ни на миллиметр. Это почти всегда себя оправдывает. Иногда можно себе помочь улыбкой, сыграть слабую и беззащитную, ищущую поддержки и спасения… А потом бывает так: вот ты наконец у цели, все опасности как будто позади, и вдруг откуда ни возьмись появляются твои коллеги, вся стая, и отталкивают, отпихивают тебя, и совсем тебя затопчут, если ты не дашь отпора, потому что каждый хочет сделать снимок первым, а на других ему начхать…

Он смотрел на нее молча, испуганный тем, как эта женщина внезапно изменилась в лице. Куда подевалась ее уверенность в себе, ее чувство собственного превосходства? Она нервничала, и чем дальше, тем больше.

— У меня всегда было два «никона». Со всевозможными объективами. Обе камеры висели у меня на груди, я готова была снимать в любую секунду. Хочу сказать о туфлях… Хорошая обувь нужна первым делом! Я предпочитаю спортивную обувь… Почти всегда, когда работаю… Да и снимки я делаю только черно-белые. Я долго ругалась во всех редакциях, но я никому не уступила… Черно-белые фотографии, только черно-белые… Краски лгут… — Она выпрямилась на стуле. — Ну, так вот, значит, послали они меня в мае в Заир, и туда же прилетел из Нью-Йорка Пауль. И вот с перерывом в несколько лет нам опять случилось поработать вместе. Я этому очень обрадовалась. Я не в силах описать вам того, что там происходило, а тут рядом со мной оказался мужчина, которому я могла доверять, на которого могла положиться… — Она замолчала, уставившись в пустоту.

— C’est si bon de partir n’umporte oü…[52]

— Там был один англичанин… парень сильный и грубый… — голос Клод прозвучал хрипло. — Он был новичком в нашей «стае». Звали его Джеком… и с самого начала он стал липнуть ко мне… где только мог, хватал меня своими ручищами, тискал, отпускал сальные шуточки… Пауль старался не подпускать его ко мне, но он не всегда был рядом… А Джек не оставлял меня в покое…

— …bras dessus, bras dessous, en chantant des chansons…[53]