Любовь — прекрасная незнакомка

Они вместе отнесли блюда в столовую, где царило зловещее молчание. Энн начала раскладывать птицу по тарелкам и намеренно попросила Питера налить всем красного вина. Все начали есть, и на некоторое время воцарилось молчание.

— Фазан восхитителен, дорогая! Придется сказать Петэн, что у нее появилась соперница, — поддразнил ее Алекс.

Уголком глаза Энн заметила, как Питера передернуло при ласковом обращении к ней Алекса.

— Кто такая Петэн? — поинтересовалась Фей.

— Это одна грозная француженка, владелица лондонского ресторана, которая относится ко мне с большим презрением.

— Может быть, ей пришелся не по вкусу твой спутник? — ровным голосом произнес Питер под стук ножей и вилок.

Энн при этом поперхнулась, но Алекс предпочел не обращать внимания на замечание Питера и улыбнулся ей.

— Ее презрение, дорогая Анна, следует рассматривать как комплимент. Просто она видит в тебе угрозу, — полусерьезно произнес Алекс.

— Я уже сказал вам, что ее имя Энн! — прервал его Питер, угрожающе размахивая ножом, которым до того резал фазана.

— А я предпочитаю звать ее Анной, — с любезным видом возразил Алекс. — Скажи, Анна, открыть еще одну бутылку вина? Эта уже пустая.

— Валяйте, не стесняйтесь, пусть вас не смущает, что это чужое вино! — колко вставил Питер.

— Перестань грубить, Питер! Вино как раз принес Алекс. А теперь извинись перед ним!

— Как это говорится? — Питер в упор посмотрел на Алекса. — Не верь данайцам, дары приносящим. Правильно я процитировал?

Алекс насмешливо поклонился.

— Ты что пьян, Питер? Почему ты так ведешь себя? — воскликнула Энн, нервно складывая и разворачивая свою салфетку. Потом она начала передвигать по скатерти солонку и перечницу, будто фигуры на невидимой шахматной доске.

Питер, надувшись, молчал и методично жевал. Энн беспокойно посмотрела на Алекса.

В ответ он послал ей воздушный поцелуй и пожал плечами.

— Не тревожься, любовь моя, я способен это вынести.

— Господи Иисусе Христе! — И Питер со стуком опустил нож и вилку на тарелку.

— Очень вкусно! Мне хотелось бы взять у вас рецепт, Энн, — торопливо заговорила Салли. — У одних наших друзей есть ферма, и они иногда присылают нам фазанов, но у меня они вечно выходят жесткими.

— Напомни мне до ухода, я перепишу для тебя этот рецепт. Жарить их надо на медленном огне, — машинально ответила Энн.

Тем временем очередь дошла до пудинга и сыра. Питер продолжал дуться и молчать, остальные оживленно разговаривали. В течение всего обеда Энн чувствовала, что у нее сжимается горло. Она много пила, но ни вода, ни вино не приносили облегчения. Все, что она ела, казалось безвкусным.

— Не вставай, мамочка! — сказала Фей. — Посуду вымоем мы с Салли.

— Мы все займемся этим, — вызвался Алекс, взяв горку тарелок.

— Поможешь нам, Питер, или будешь и дальше киснуть? — отрывисто спросила Фей у брата. Он не обратил на нее внимания и продолжал апатично сидеть, как бы ничего не замечая вокруг. — Ты всегда был ленивым и, если память мне не изменяет, только портил всем настроение. Можешь хотя бы подвинуться, раз не собираешься помогать… — Она резко толкнула его, чтобы забрать пустые бутылки.

После того как посудомойка была загружена, а в кухне наведен порядок, Алекс достал бокалы для шампанского и поставил их вместе с двумя бутылками на поднос. Потом, высоко подняв его, как Крысолов из сказки свою дудочку, направился в гостиную. Все смеясь последовали за ним. Питер мрачно замыкал шествие.

Энн налила всем кофе.

— Потрясающее платье, мама. Да еще и красное! — многозначительно улыбнулась Фей.

— Алекс подарил мне его!

— Без сомнения, в обмен за оказанные услуги, — едва слышно пробормотал Питер, но Фей услыхала и сильно лягнула его в голень. Энн с беспокойством посмотрела на Алекса, открывавшего вино в другом конце комнаты. Он, казалось, ничего не расслышал.

— Веди себя наконец как взрослый человек, Питер! — прошипела расстроенная Энн.

Подойдя к окну, она некоторое время смотрела, как падают редкие хлопья снега. Стекла в свинцовых переплетах многократно отражали происходящее в комнате. Находившиеся там люди производили впечатление дружной счастливой семьи. Окна не выдавали, что в воздухе этой комнаты носятся злобные слова и намеки. «Мое последнее Рождество здесь», — сказала себе Энн, заранее тоскуя по этому дому, где прожила так долго. Она ощутила у себя на плече руку Алекса.

— У тебя такой подавленный вид, радость моя!

— Да нет, ничего. Рождество, как всегда, приносит с собой радость пополам с печалью, — спокойно ответила она, стараясь держаться ровно.

— Мне кажется, ты грустишь о том, что это твое последнее Рождество в этом прекрасном доме.

— Ну что ж… — Она посмотрела на него с извиняющейся улыбкой.

— Понимаю, любовь моя. Совершенно естественно, что к счастью примешивается сожаление.

— Как ты догадался?

— Я люблю тебя, вот и догадался. — Он нежно поцеловал ее в затылок. — Следующий Новый год мы будем праздновать в нашем с тобой доме, и для такого настроения уже не будет места. Сейчас все у нас временное.