Любовь — прекрасная незнакомка

Эйфория, в которой Энн пребывала, расставшись с Алексом, немного улетучилась после ее общения с Карен Ригсон, а когда она вошла в свой безмолвный дом, от радостного чувства не осталось и следа. Она бесцельно бродила по комнатам, подгоняемая несвойственным ей беспокойством. «Как здесь безлюдно!» — думала она, забывая о том, что еще совсем недавно пустота дома ее радовала.

Если бы Алексу незачем было уезжать, сейчас они, возможно, целовались бы или даже лежали в постели. Поставив чайник на огонь, она улыбаясь подумала, что Алекса позабавила бы эта чисто английская привычка лечить все горести чаем. Разве мог чай успокоить волнующее ее плоть непривычное желание? Позвонил телефон, она поторопилась взять трубку, надеясь услышать его голос.

— Наконец-то! Где ты была, черт побери? Я страшно беспокоился!

Энн испытала горькое разочарование, узнав голос сына.

— Я ездила в Лондон за покупками.

— В будущем постарайся предупреждать нас, когда снова надумаешь уехать! Вчера и сегодня я то и дело звонил тебе!

— Прости, мне следовало бы сообщить вам, я просто не подумала. Это не было намечено.

— Намечено? Что именно? — резко спросил сын.

— Я хочу сказать, что не собиралась задерживаться, но было уже поздно, и я решила переночевать в Лондоне.

— Но у Фей тебя не было, — сказал он обвиняющим тоном.

— Нет, я остановилась в гостинице.

— В какой гостинице?

— Послушай, Питер, какое это имеет значение? В гостинице, и все тут!

— Вот что я тебе скажу: это странно, очень странно. Раньше ты никогда так не поступала.

— А вероятно, следовало бы. Слишком долго я была одинока.

— Значит, в Лондоне ты была не одна?

— Не говори глупостей, Питер! Просто я хотела сказать, что должна чаще бывать на людях, вместо того чтобы постоянно сидеть дома.

— Выходит, теперь ты хочешь бежать из дому?

— Послушай, Питер, как тебе не надоест?

— Я пошутил. — Он засмеялся, но его смех показался Энн неискренним. — Я хотел спросить, не придешь ли ты к нам в воскресенье пообедать.

— А Салли ничего не будет иметь против?

— Какого черта может она иметь против? Ты становишься невротичкой, мама!

— Какой у нас сегодня день?

— О Господи, мама, сегодня пятница, — сказал сын сквозь зубы. Она ясно представила себе его раздраженное лицо. — Что с тобой произошло, если ты даже не помнишь дней недели?

— Дай-ка сообразить… — Она громко зашелестела какими-то бумажками, будто перелистывала странички записной книжки. Ее мысли в панике обгоняли одна другую. Ей нельзя уходить из дому — а что, если Алекс позвонит в ее отсутствие? К тому же ей противопоказано встречаться с сыном, ведь внутреннее возбуждение, несомненно, отражается у нее на лице. — В воскресенье я обедаю с друзьями, — солгала она.

— С кем?

— Думаю, что ты с ними не знаком.

— А когда ты сможешь прийти?

— Пока точно не знаю. Я позвоню тебе.

— Потрясающе! — закричал он. — Теперь я должен с собственной матерью договариваться о встрече! — Энн услыхала, как звякнула брошенная трубка, и телефон заглох.

Вздохнув, она тоже опустила трубку. Что с ним происходит? Может быть, он не здоров или чем-нибудь расстроен? А может быть, всегда был таким, но она, считая его совершенством, просто не замечала этого?

Энн отнесла чайный поднос в гостиную, выбрала пластинку, поставила ее на проигрыватель и, сбросив туфли, прилегла на софе. Усилием воли она постаралась избавиться от мыслей о сыне и погрузилась наконец в воспоминания о своей встрече с Алексом. Легкая улыбка играла у нее на губах, звуки музыки наполняли комнату.

— О нет! — Эти слова вырвались у нее как мучительный стон, и в ярости она отшвырнула от себя чашку. Чай залил противоположную стену, красивая чашка разбилась вдребезги. — О нет! — повторила она.

Как могли они допустить такую оплошность? В спешке расставания она забыла о главном: дать ему свой адрес и номер телефона.

Мрачно глядя в пространство, Энн видела, как отдаляется, едва возникнув, надежда на новое счастье. Что делать? Позвонить в его консульство или мадам Петэн? Но захотят ли они дать подробную информацию по телефону? Да и где помещается ресторан Петэн? Ни в каком справочнике его не найти, это ясно. Там ведь соблюдается эта смехотворная тайна посещений!

Ее лицо прояснилось: она подумала, что он может позвонить в гостиницу «Рембрандт», но ей тут же пришло в голову, что отели такой категории вряд ли дают адреса своих постояльцев. Она попыталась вспомнить, назвала ли она в разговоре с ним свою деревню. О доме она говорила, это точно, но о деревне, кажется, не упоминала.

Два дня назад, уезжая в Лондон, она чувствовала себя женщиной, победившей свое горе, сравнительно довольной жизнью и не помышляющей о другом мужчине. Вернулась она влюбленной в какого-то иностранца, по существу, случайного знакомого. За такой короткий срок этот мужчина сумел пробудить ее дремлющие чувства: она снова утратила с таким трудом приобретенное спокойствие и терзалась от разочарования.

Некоторое время она постояла как потерянная, потом подошла к подносу с напитками, взяла темно-зеленую бутылку и налила себе огромную порцию джина.