Любовь простит

— Нет, Стелла догадалась прервать разговор, прежде чем в эфире прозвучала еще какая-либо информация. Но, черт возьми, мы должны обеспечить безопасность Мэг.

— Остается только надеяться, что Уоттер не смотрел в тюрьме телевизор.

— К несчастью, смотрел.

— Ты стал ясновидящим?

— Ни в коей мере. Получил донесение. Охранники обратили внимание, как он вспыхнул, словно рождественская елка, когда звонившая назвала Мэг, преподнеся ему на серебряной тарелочке штат Колорадо.

— Давно он вышел?

— Полчаса назад.

Арчи взглянул на часы.

— Его ведут?

— Конечно, все как положено. Знаешь, я вспомнил: однажды занимавшийся делом Мэгги сотрудник сказал, что наша малышка очень верно судит об американской юстиции, — хихикнул Грег.

— Ну и как же?

— Она считает, что Фемида отдыхает, когда требуется восстановить справедливость, но неизменно снимает с глаз повязку, когда надо найти оправдание политиканам, продающим совесть, чтобы извлечь шкурную выгоду. Видимо поэтому Мэгги и взялась обучать других искусству защищаться.

Арчи не мог винить подопечную за неприязнь к юстиции. Три года назад муж Мэгги нанял киллера, чтобы убить ее, и преуспел бы, если бы не он, секретный агент ФБР Арчибалд Браун. Сумел-таки убедить женщину помочь Бюро провести операцию против Уоттера. Они разработали хитроумный план и инсценировали ее смерть, чтобы заставить муженька поверить, будто выстрел наемного убийцы достиг цели. Подстрекателя взяли, когда тот передавал киллеру гонорар за «выполненную работу». Поскольку же Мэг в действительности была жива-здорова, суд, к сожалению, не счел возможным предъявить ее мужу обвинение в убийстве. Вдобавок защита настаивала, что Уоттер стал жертвой провокации.

После того как этот тип вылил на судью и присяжных поток лжи и слез, потрясенная Мэгги узнала, что неудачная попытка лишить ее жизни стоит не дороже трех лет тюрьмы.

К счастью, Арчи удалось добиться включения своей подопечной в Федеральную программу защиты жертв преступлений и их свидетелей, и Мэгги затерялась словно иголка в сене. Если бы не этот дурацкий звонок, вряд ли Уоттер смог бы найти жену. А теперь Арчи предстоит снова стать ее телохранителем.

— Ты, наверное, уже установил наблюдение за ее домом. Зачем тогда нужен я? — пробурчал Браун.

— Старик, тебе отлично известно: поскольку Мэгги все еще под федеральной защитой, мы не можем послать к ней первого попавшегося агента, который постучит в дверь и скажет, что он из ФБР. Нужен кто-то, кого она знает.

— А почему не ты? Или Бертон?

— Шеф велел послать самого лучшего, — польстил Грег. — Кроме того, Бертон до сих пор в больнице зализывает раны, а я снова «под крышей».

— Кто ты на этот раз?

— Я богатый спятивший идиот, периодически мотаюсь в Анды, чтобы следить за летающими тарелками.

— Что, преступление века? Или пытаешься обнаружить лифт на другую планету?

Мысли Арчи были далеки от операции Грега, о которой по телефону нельзя было говорить, — вот и трепались об Андах и тарелках. А Браун видел перед собой лицо со следами слез, которое время по каким-то причинам не стирало из памяти.

— Просто удивительно, с каким количеством мерзавцев приходится сталкиваться.

— Работаешь исключительно из благотворительности? На общественных, так сказать, началах? — поддел Браун.

— Возможно. Но не жажду поменяться с тобой делами.

— Если можешь гарантировать, что Мэг, когда я постучу, не захлопнет дверь перед моим носом, тогда попробую...

— Немного обаяния и побольше такта, старик, и ты сможешь достичь всего.

— Я агент ФБР, а не дипломат, — фыркнул Арчи. — По инструкции мне положено держать в руке не цветы, а кое-что поувесистее.

— Убей меня, не понимаю, почему женщины бегают за тобой, Браун. Обычно им не нравятся суета и скандалы. Возможно, дамочка, которая дает уроки самообороны, менее требовательна.

Арчи был рад, что шеф поручил Грегу, старшему оперативной группы, ввести его в курс дела. Их давние дружеские отношения позволяли, добродушно поддразнивая друг друга, угадывать в словах подтекст. Арчи понял из разговора: Мэгги стала совсем другая, она изменилась. Но что значит — другая? В какую сторону изменилась? Уже не та нервная и беззащитная особа, какую он знал три года назад? Но все же он не мог себе представить, как эта пигалица учит кого-либо приемам самообороны, если сама напоминает беззащитного котенка.

Ему следует поторопиться. Он только что вернулся в Вашингтон с очередного задания и должен разобрать похожую на айсберг кипу бумаг. Она уже значительно подтаяла, однако требовалось еще минут пятнадцать, чтобы все закончить.