Любовь против правил

— Я и не знала, что вы умеете писать.

Он укоризненно поцокал языком.

— Моя дорогая мисс Фицхью, если бы Байрон сегодня вернулся к жизни, он бы захромал на обе ноги от зависти к моему блистательному таланту.

Ужасная мысль промелькнула у нее в голове.

— Только не говорите мне, что вы сочиняете стихи.

— Боже милостивый, нет. Я романист.

Хелена вздохнула с облегчением.

— Я не издаю беллетристику.

Его это не обескуражило.

— Тогда рассматривайте мой труд как мемуары.

— Не вижу, что вы сделали в своей жизни такого, что заслуживает быть увековеченным в печати.

— Разве я не упоминал, что это эротический роман — или любовные мемуары, там видно будет?

— И вы полагаете, что это подходящий материал для моего издательства?

— Почему нет? Вам нужны книги, которые пользуются спросом, чтобы субсидировать нудные произведения мистера Мартина.

— Это не означает, что я готова ставить название моей фирмы на порнографии.

Он откинулся назад с выражением притворного ужаса на лице.

— Моя дорогая мисс Фицхью, все, что возбуждает вас, вовсе не порнография. Зачем такие громкие слова?

Жаркое чувство захлестнуло ее. Ярость? Да… но, наверное, не только.

Она подалась к нему, стараясь наклониться достаточно низко, чтобы продемонстрировать прелести, скрывающиеся за глубоким декольте, и прошептала:

— Вы ошибаетесь, Гастингс. Меня возбуждает именно порнография.

Его глаза широко раскрылись от изумления, а она стремительно поднялась, взметнув пышные юбки платья, и ушла, оставив виконта одного.

— Могу я попросить вас уделить мне минутку? — спросил Фиц.

Хелена удалилась в свою комнату сразу же, как только они вернулись домой. Жена Фица, переговорив с экономкой, тоже направлялась к лестнице.

Она повернулась кругом.

— Конечно, милорд.

Ему нравился ее слегка игривый тон. Когда они только поженились, он считал ее пресной, как вода из-под крана, в то время как Изабелл казалась более опьяняющей, чем чистое виски. Но с тех пор он осознал, что у его жены острый живой ум, тонкое чувство юмора и иронический взгляд на мир.

— Полагаете, Гастингс когда-нибудь поймет, — спросила она, поднимаясь по ступенькам, — что циничное подшучивание — не самый лучший способ ухаживания за нашей Хеленой?

Жемчужины и бриллианты сверкали в ее волосах. Его графиня была далеко не прочь придать себе немного очарования по вечерам.

— Наверное, это приходит ему в голову постоянно, но он слишком самонадеян, чтобы изменить подход.

Милли управляла хозяйством из своей гостиной, расположенной этажом выше. Но когда они с мужем принимали посетителей по делам бизнеса или хотели что-либо обсудить, то всегда пользовались его кабинетом.

Она села на свое обычное место — в кресло по другую сторону письменного стола — и открыла веер, изящную вещицу из черных кружев на планках из панциря черепахи. Ее вкус в выборе украшений иногда удивлял его — этот веер был более чем соблазнителен. Но вряд ли можно было винить ее за то, что она оживляет свой обычно строгий гардероб одним или двумя неожиданными аксессуарами.

Она пробежалась пальцем в перчатке по черепаховым планкам.

— Вы хотели поговорить со мной о миссис Энглвуд?

Конечно, она догадалась.

— Да.

Неужели веер в ее руках задрожал? Фиц не мог бы с уверенностью утверждать это, потому что она резко закрыла его и положила на колени.

— Значит, вы собираетесь восстановить прежние отношения?

Должно быть, она видит его насквозь.

— Нам бы этого хотелось.

Она повернула к нему лицо и слабо улыбнулась:

— Я рада за вас. Как ужасно, что вы двое вынуждены были так долго находиться в разлуке.

— Насчет нашего договора… — начал он.

— Об этом не беспокойтесь. Меньше всего мне бы хотелось встать между вами и миссис Энглвуд.

— Вы не совсем верно меня поняли. Я не завожу роман с миссис Энглвуд — не просто роман, во всяком случае. Это будут чисто дружеские отношения, которые позволят нам общаться.

— Я все поняла правильно, — спокойно возразила Милли. — Иного я от вас и не ожидала. И желаю вам обоим всего наилучшего.

Что-то в ее сочувственном согласии возбудило в нем жгучее желание обнять ее. Она редко выглядела такой одинокой, как сейчас.

— Прежде чем вступить в отношения с миссис Энглвуд, я намерен сначала выполнить условия нашего договора.

Веер выскользнул из ее пальцев и с глухим стуком свалился на пол.

— Что вы имеете в виду?

Он поднял веер и протянул ей.

— Было бы нарушением долга с моей стороны поступить иначе. И кроме того, это было бы несправедливо по отношению к вам и вашей семье — принять это огромное состояние и даже не попытаться подарить вам сына, который унаследовал бы титул.

Ее обычная сообразительность, похоже, покинула ее.

— Вы хотите подарить мне сына… — глухо повторила она.

— Это будет справедливо.

— Но мы не знаем, сколько времени у меня уйдет, чтобы произвести на свет наследника. Может быть, вам придется ждать неопределенно долгое время. — Милли вскочила на ноги. Ее голос поднялся на две октавы. — Что, если я бесплодна? Что, если я из тех женщин, у которых родятся только девочки? Что, если…