Любовь против правил

— Не хотите ли, чтобы я внесла изменения в ваш деловой график? — спросила она, не глядя на него. — Если не ошибаюсь, завтра нас ждут в разливочном цехе для дегустации игристого яблочного вина и нового сорта лимонада. А послезавтра на кондитерской фабрике представляют сливочные вафли и шоколадные орешки.

Возвращение Изабелл совпало с проводившейся каждые полгода дегустацией новой продукции на фирме «Крессуэлл и Грейвз».

— Благодарю вас, но в этом нет необходимости. Я приглашен навестить ее сегодня.

— О-о, — сказала его жена.

Ее лицо часто напоминало ему бланманже — гладкое, спокойное и совершенно застывшее. Но в этот момент неожиданная эмоция на миг исказила ее черты. И неожиданно он заметил, что лицо ее скорее можно сравнить не с мягким десертом, а с поверхностью хорошо известного, но еще не исследованного озера. И он, стоя на берегу, только что увидел какое-то странное движение под водой, загадочную тень, скрывшуюся так быстро, что не было уверенности, не привиделось ли ему это.

— В таком случае прошу передать ей привет от меня, — сказала она, снова потянувшись к солонке.

— Непременно.

Милли просмотрела остаток почты в стопке, допила чай и поднялась — она всегда приходила к завтраку и уходила раньше мужа.

— Не забудьте, что нас ждут к обеду у Куинзберри.

— Не забуду.

— Тогда желаю вам доброго дня, сэр.

— Доброго дня и вам, леди Фиц.

Ее походка была столь же изящной, как и фигура. Синие юбки слегка шелестели, когда она удалялась по коридору. По обыкновению, он прислушивался к звуку ее шагов, пока они не затихли.

Темп и легкость ее поступи были так же знакомы ему, как ритм собственного дыхания.

Когда не стало слышно ее шагов, он вытащил письмо Изабелл из внутреннего кармана сюртука и снова перечитал его.

«Мой дражайший Фиц!

(Не слишком ли дерзкое обращение с моей стороны? Не важно. Я никогда не отличалась сдержанностью и уж точно не собираюсь меняться теперь.)

Благодарю за прекрасный дом, который вы подготовили для меня и детей. Они обожают сад, так удачно скрытый от посторонних взглядов. Мне особенно нравится светлая солнечная гостиная, выходящая окнами на зеленый сквер по другую сторону улицы.

Так много времени прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз, еще несколько дней не должны бы много значить. И все же я сгораю от нетерпения в ожидании новой встречи, хотя дом еще явно не готов к приему гостей. Может быть, вы придете завтра?

Искренне ваша

Изабелл».

Письмо было очень сердечным, и особенно обнадеживала подпись в конце. В мыслях он долгие годы называл ее Изабелл, но в письмах неизменно обращался к ней «мисс Пелем» или — последнее время — «миссис Энглвуд». То, что она завершила письмо своим привычным именем, означало приглашение вспомнить юные годы.

Изабелл. Первая девушка, которую он поцеловал. Единственная, кого он любил в жизни.

Фиц спрятал письмо и снова раскрыл газету. Вошла служанка, чтобы забрать тарелку леди Фиц.

В голову ему пришла неожиданная мысль.

— Подайте мне эту тарелку.

Девушка непонимающе уставилась на него.

— Тарелку в вашей руке.

Его жена оставила на тарелке недоеденный омлет, что было совсем на нее не похоже. За завтраком каждый сам накладывал себе еду, и она никогда не брала больше, чем могла съесть. К удивлению служанки, Фиц подцепил кусок омлета своей вилкой.

И не смог бы проглотить его без помощи изрядного глотка кофе. Он знал, что жена любит соленый омлет, но в этом соли было больше, чем яиц. Нужно будет поговорить с ней на этот счет, когда они увидятся в следующий раз. Такое количество соли в пище может повредить ее здоровью.

С течением времени, как ни трудно было это себе представить восемь лет назад, они стали добрыми друзьями. Друзьями, настороженно наблюдающими друг за другом.

Милли встретила Хелену, сестру-близнеца Фица, когда та вышла из своей комнаты. Близнецы были совсем не похожи друг на друга. Фиц, с его темными волосами и синими глазами, больше походил на их старшую сестру Венецию. Хелена же унаследовала темно-рыжие волосы и зеленые глаза их бабушки с материнской стороны.

Этим утром Хелена надела зеленую бархатную охотничью куртку и такую же юбку. Между отворотами куртки виднелись аккуратно заглаженные складки ее белоснежной блузки, свежей, как утренний ветерок. Брошь с камеей из оникса у ее ворота, изображавшая римского орла, дополняла ансамбль.