Любовь ранит даже ее (СИ)

Арлета громко застонала, вцепившись в черные волосы. Она начала извиваться в его руках. Каждое прикосновение разрушало воздвигнутые барьеры.

Арлета вскрикнула и всхлипнула, почувствовав резкую и достаточно острую боль. Гретель поражено смотрел на нее, затем в его глазах блеснуло неодобрение, а через несколько секунд, тяжело дыша, он сидел на краю кровати, стараясь прийти в себя.

-Ты была девственницей, Арлета -хрипло проговорил он, не веря собственным словам.

Имея весьма почтительный опыт с женщинами в постеле, Гретель тем не менее никогда не спал с девственницами. Лишить женщину невинности подразумевается какая-либо ответственность и виновность, а он не желал иметь дела ни с одним из выше приведенных факторов.

-Ты же не думаешь, что я предложу тебе выйти за меня замуж? -холодно осведомился Гретель, пристально смотря в ее бледное лицо и вздымающиеся под простыней груди.

-Нет, я ничего не думаю -хмыкнула Арлета, вскочив на ноги и обмотав все тело простыней, добавила: -Я решила, что двадцать шесть -это уже поздний возраст для сохранения невинности, Гретель.

Впервые она обратилась к нему по имени, и итальянец довольно улыбнулся, приблизившись к ней.

-Я хочу окончить начатое -вкрадчиво произнес он, поднимая ее на руки и опуская на кровать -Твое тело требует восхищения, и я рад, что именно я стал первым мужчиной, сумевшим познать это.

К его удивлению она не сопротивлялась, а молча обняла его, прижимая к груди.

-Возьми меня, Гретель -взмолилась Арлета -Прошу, дай мне наслаждение.

Они занимались любовью столь нежно, и она тонула в бездне удовольствия и блаженства. Гретель оказался нежным, но в то же самое время страстным любовником, доводившим ее до сумасшествия.

Арлета забыла обо всем: о том, что она его телохранительница, о том, что они разные по социальному статусу. О долге и достоинстве. Даже о гордости.

Спустя целую вечность они лежали утомленные страстью в объятиях друг друга, и Гретель нежно поцеловал ее во вспотевший лоб.

-Ни одна женщина не дарила мне такую сказку -прохрипел итальянец и провалился в царство Морфея, не замечая, что женщина в его руках тихо плачет, понимая истину своего положения.

Она пропала. Она растаяла. Да, ледяная королева растаяла в жарких объятиях знойного итальянского мачо.

                                ***

-Расскажи мне о своих братьях.

Гретель, прижавшийся носом к ее макушке, отстранился и посмотрел на нее. Они занимались любовью с утра до вечера, при этом не чувствуя усталости и голода.

-У меня трое братьев -натянуто произнес Гретель -Самый старший из нас -это Милан. Ему тридцать девять лет.

Он вспомнил вечно хмурое и недовольно жизнью лицо старшего брата, гневующего на судьбу, разлучившего его с любимой женщиной.

-Лучио и Лука -они близнецы. Им тридцать семь или тридцать шесть. Я не помню -сухо продолжил Гретель.

Арлета неподдельно удивилась:

-Ты не помнишь? Почему?

Арлета повернулась на бок, посмотрела ему в лицо и легко коснулась пальцами щетины у него на подбородке. Она твердо решила, что сегодня они поговорят, возможно, лучше узнают друг друга в этот час успокоения после любовных услад.

Последовала пауза. То ли от действия ее дурманящего запаха, то ли от нежности кожи, Гретель послушно ответил:

-У нас в последнее время возникли трудности в общении.

-Из-за чего?

-Долорина тебе, наверняка, рассказала про то, что мой младший брат Альберто покончил жизнь самоубийством.

-Нет, но...

-Он убил свою жену. Альберто женился, когда ему было всего семнадцать лет, а умер в возрасте двадцати.

-Она не любила его? -печально спросила Арлета.

Поразившись ее искреннему переживанию, Гретель откровенно признался:

-Она не любила ничего, кроме денег. А Альберто оказался удобным способом получить желаемое.

Его трое братьев устроили настоящий итальянский скандал с американскими подробностями. Милан приказал Альберто прекратить отношения с Кларой (так звали его жену). Лучиано и Лука заперли его в доме, но только он, Гретель, поддержал его, опасаясь за состояние его рассудка.

А оказалось, что он-то сам и погубил собственного горячо любимого брата...

-О, дорогой, почему он убил ее? -внезапно севшим голосом поинтересовалась Арлета

Его встревожило то, как она произнесла это. Затем она легко дотронулась до его лица, и ему стало еще больше не по себе. Неужели она сочувствует ему? Гретель не хотел жалости к себе, никогда не принимал ее ни от кого.

Сначала эта распутница искушала его своим обнаженным соблазнительным телом, а теперь вдруг вздумала проявить понимание?! Гретель не был готов становиться объектом глубокого психоанализа всякий раз, когда они занимались сексом. Арлета словно сдирала с него кожу и причиняла жуткую боль. Он не хотел вспоминать прошлое, но перед его мысленным взором возникали одни и те же картины: мать, бледная, словно полотно, лежит в кровати, не в силах даже приподнять руку, мертвое лицо отца, его синие губы, тихий плач маленькой Катерины в темноте… и громкие ругательства братьев. Образы юности были еще слишком живучи и приносили боль.

-Давай лучше займемся любовью -предложил Гретель, подминая ее под себя, но Арлета оттолкнула его.