Любовь.ru

Нет, он был не пьяный. Она уже давно мучи­лась одной мыслью: зачем, ну зачем дала себя уго­ворить, согласилась на эту работу? Ведь именно с нее все и началось. Вот она, цена позднего счастья. Так это и бывает. Редко, но бывает. Живет себе женщина, не красавица и не дурнушка, неглупая, хозяйственная, добрая. Школа закончена с золо­той медалью, учеба в университете далась легко, потом работа с утра до вечера, пустые выходные дни. Все при ней, а жизнь мимо нее: и бури житей­ские, и радости. Живет с мамой в маленькой одно­комнатной квартирке, не богато, но и не в нищете, читает книжки про любовь, благо мама приносит из библиотеки. И все время ждет. Потому что на­вязываться кому-то не смогла. Счастье, как птица, в неволе не живет. Надо ждать, терпеливо ждать, заботливо рассыпая каждое утро зернышки на ладошке. Ладошку не надо сжимать в кулак и в глаза при этом никому не заглядывать с немым вопросом, а улыбаться просто и естественно. И од­нажды все случилось, как в кино. В прохладный и дождливый летний день рядом с автобусной остановкой притормозила машина «Жигули», и водитель, опустив стекло, заботливо спросил:

—  Замерзли? Подвезти?

Не дай бог узнает мама. Это из-за нее, из-за мамы, она неуверенно переминалась с ноги на но­гу и лихорадочно вспоминала, в сумке ли газовый баллончик?

—  Что, все мужчины маньяки-убийцы? Улыбается по-доброму и немного грустно, а она наконец вспоминает, что сама психолог, и весь ее опыт работы говорит о том, что на манья­ка водитель не похож. Хотя много она их видела, маньяков? В университете училась в застойно-перестроечные времена, когда за любым дефици­том выстраивались огромные очереди, после его окончания получила распределение на крупный завод, там и работала. Ее сокурсники давно уже поняли все преимущества своего образования и пользуются ими вовсю, большие деньги зараба­тывают, а она по-прежнему едва от зарплаты до зарплаты.

—  Сколько?

—  Садитесь. У. вас лицо уже посинело от хо­лода, а плащ промок.

Эх, была не была! Села. Он уверенно вырулил с остановки, «Жигули» вклинились в поток дру­гих машин.

—  Что ж вы так дрожите? Боитесь? Справку показать, что я не маньяк?

—  А такую дают?

—  Не знаю. Я не врач.

—  Я врач, — неожиданно сказала Люба. — Вернее, психолог.

—  А я бизнесмен. Олег.

—  Люба.

—  Вот и познакомились.

Вот оно счастье, уже совсем близко, клюет зернышки с ладошки. Можно заглянуть ему в лицо, рассмотреть, какое оно? Виски с сединой, у глаз морщинки и взгляд усталый. Как долго он ее искал?

—  Сколько вам лет, Люба?

—  Тридцать два.

—  Кокетничать не умеете.

—  А зачем?

—  Замужем?

Она промолчала и тихонько вздохнула.  

—  Остановитесь. Вот мой дом.

—  Да? — Притормозил, повернулся к ней, сидит, смотрит. Потом вдруг говорит: — Значит, так: меня зовут Петров Олег Анатольевич, мне сорок три года, разведен, живу один в двух­комнатной   квартире,   бизнес   мой   маленький, магазинчик бытовой техники, машину сами ви­дите: «Жигули»-восьмерка не первой свежести. Денег у меня больших нет, жених я не слишком завидный. Я вам позвоню, если дадите телефон. Дадите?

—  Записывайте. — И она продиктовала ему номер телефона.

—  Значит, до встречи?

Спустя три месяца они поженились, она стала Любовью Петровой, а точнее, Олеговой, а еще' через полгода она узнала, что у мужа пробле­мы. Финансовые. Небольшие, как он говорил, но требующие неотложного решения и постоянного присутствия на работе. В дела Олега она не лезла никогда. Чувствовала, что ему вопросы о делах неприятны, и старалась не обострять отношения. Муж оказался человеком замкнутым, из тех, про которых говорят: весь в себе. И любил он ее так же. Немногословно, не совершая ни больших, ни маленьких безумств, на которые иногда способны влюбленные: без диких вспышек страсти, без су­еты и ревности. Но любил. Она так думала. Ина­че зачем все это? Нет, это именно оно, позднее счастье. Прилетело наконец. И поэтому Люба не смогла отказать ему, когда муж заговорил о до­полнительном заработке:

—  Люба, я видел объявление в газете. Част­ная фирма приглашает опытного психолога на работу. Я так понимаю, что для частных же кон­сультаций. За это должны хорошо платить.

—  Я не опытный психолог.

— Брось. Не боги горшки обжигают. Ты уже около десяти лет работаешь по специальности. Практика большая. Ну сколько можно работать на государственный карман? Чего тебе дался этот завод? Давно уже все развалилось, зарплату за­держивают. А здесь все чисто: с их стороны ли­цензия, аренда помещения, налоги. С твоей — ди­плом о высшем образовании и опыт работы. Там работают такие же люди.

—  Не такие. Я догадываюсь, кто ходит на по­добные консультации и платит большие деньги. Те, которым делать нечего. И проблемы они сами себе придумывают.

—  Тебе-то какая разница, лишь бы деньги платили, — усмехнулся Олег.

—  Я не могу. Нет.