Любовь с ароматом чая

Кларри с сотрудницами подавала бесплатные горячие напитки, и ей удалось убедить Олив повести Джорджа и Джейн посмотреть на гуляния. В эту ночь они отправились спать, едва держась на ногах от усталости, счастливые и беспечные, не заботясь больше о светомаскировке. Они выжили!

Через три дня, когда город все еще был охвачен эйфорией от наступившего мира, посыльный мальчик вбежал в чайную с телеграммой. У Кларри едва не подкосились ноги, когда он, запыхавшись, выкрикнул ее имя.

— Господи, не надо, только не сейчас! — ахнула она.

Посетители обернулись и уставились на нее. На их лицах застыли смешанные чувства: жалость к Кларри и радость, что это не к ним. К ней сразу же подошла Лекси и увела на кухню.

— Дай мне, — распорядилась она. — Лучше уж знать правду.

Лекси разорвала конверт. Сперва ее глаза округлились, затем она вдруг захохотала.

— «Охлаждайте шампанское едем домой люблю Уилл».

— Что? — выдохнула Кларри.

— Да-да, это от Уилла, но не из его штаба, — хихикнула Лекси.

У Кларри закружилась голова.

— Значит, Уилл возвращается. Какое счастье! — забормотала она и засмеялась.

А потом неожиданно расплакалась.

— Ну-ну, — сказала Лекси, обнимая ее. — Хватит лить слезы. Пришло время радоваться.

В последующие недели первая волна радости схлынула. Жизнь была такой же тяжелой, как и раньше, со всеми ограничениями и продуктами по карточкам. Население ослабело от скудного питания, и с пугающей быстротой распространялось свирепое вирусное заболевание. Мать Эдны слегла во вторник, а в воскресенье умерла. Школа Джорджа закрылась на рождественские каникулы на две недели раньше, потому что из-за эпидемии испанского гриппа сократился преподавательский состав.

Джордж простудился, и у Джейн снова, как и каждую зиму, появился свистящий кашель. Олив была охвачена новым страхом и, боясь, что ее дети умрут, не выпускала их из дома. Она кутала их сверх всякой меры и загоняла в кровать, несмотря на их жалобы и слова о том, что им скучно и они хотят поиграть во дворе.

И Олив, и Кларри с нетерпением ждали новостей от Джека и Уилла, но послевоенное время отличалось неразберихой и хаосом. Люди возвращались неорганизованно. С континента приходили вести об огромных толпах беженцев, заполонивших порты и железнодорожные станции, и о бесчисленных демобилизованных солдатах, пытающихся добраться домой.

Незадолго до Рождества, развешивая самодельные украшения, которые подавала ей Олив, Кларри услышала, как стукнула щеколда на калитке. Выглянув в окно, она увидела мужчину в дешевом, плохо сшитом костюме и широкополой шляпе. Мужчина шагнул во двор. Он остановился, словно не вполне уверенный в том, что пришел туда, куда надо. Пару секунд он постоял, озираясь, затем снял шляпу и поскреб бритую голову.

— Олив, — хрипло позвала Кларри. — Олив!

Сестра подняла глаза.

— Пойди посмотри, кто к тебе пришел, — велела Кларри. — У тебя особенный гость.

В глазах Олив промелькнула надежда, смешанная со страхом. Кларри кивнула и улыбнулась, почувствовав, что в горле появился ком. Олив, спотыкаясь, шагнула к двери и тощими руками стала отпирать замок. В окно Кларри наблюдала за тем, как сестра выбежала во двор. Олив упала бы, если бы Джек не подхватил ее. На его небритом лице отразилось замешательство, быстро сменившееся удивлением — его жена за восемнадцать месяцев разлуки изменилась больше, чем он.

— Олив? — прохрипел он.

— Джек, — сказала она, всхлипывая и недоверчиво касаясь его лица.

Когда они заключили друг друга в объятия, Кларри отвернулась, чувствуя укол зависти. Но все равно она была рада, что Джек вернулся целым и невредимым, ведь ее сестра не выдержала бы дальнейшего ожидания. Олив была истощена и физически, и морально. Единственным человеком, который мог вернуть ее к жизни, был Джек. Хлопая ресницами, на которые набегали слезы, Кларри поспешила вверх по лестнице, чтобы подготовить Джорджа и Джейн к возвращению отца.

На следующий день Кларри навсегда переселилась в квартиру над чайной, хотя и Олив, и Джек в один голос упрашивали ее остаться у них. Но она видела, как сильно им хочется побыть наедине. Теперь она могла доверить Джеку заботу об Олив.

— Не знаю, как благодарить тебя за то, что ты помогла моей жене и детям, — сказал Джек. — Я знаю, как тяжело тебе было.

В его взгляде читалось раскаяние.

— Олив рассказала мне все о чайной и о том, как обошелся с тобой Берти Сток. Мне очень жаль, Кларри. Если мы хоть чем-то можем тебе помочь, только скажи.

Кларри ушла, пообещав прийти на Рождество.

Лекси, Айна и Долли с восторгом восприняли весть о благополучном возвращении Джека. Но Кларри не могла скрыть тревогу по поводу того, что ей до сих пор ничего не известно о дне возвращения Уилла. Прошло уже больше месяца с тех пор, как она получила от него телеграмму.

— Наверное, он заехал в Париж, чтобы развлечься, — пошутила Лекси.

— Уверена, Уилл не сегодня завтра, посвистывая, войдет в чайную, — сказала Айна.

— Точно, — согласилась Долли. — Появится, как черт из табакерки, и начнет выискивать, что бы съесть.