Любовь с ароматом чая

Над дверью была вывеска с потускневшей золотой надписью, которая сообщала о том, что здесь находится гостиница «Вишневая».

– Заходите, а я отведу Барни на задний двор.

Кларри открыла входную дверь, и в нос ей ударил знакомый тошнотворный запах виски и табачного дыма. В точности как в кабинете ее отца. Девушка сглотнула, чтобы избавиться от тошноты, и постаралась прогнать внезапно возникший образ – изможденное тело отца, лежащее на походной кровати. Сестры оказались в крохотной прихожей, отделанной темным лакированным деревом. Слева была дверь с табличкой, на которой значилось: «Бар». Табличка на двери справа сообщала о том, что за ней находится «зал». Гул мужских голосов доносился из-за двери в бар. Неужели кто-то может пить в такое раннее время? Прямо перед ними была третья дверь, которую Кларри поспешно распахнула.

– Тетя Лили! – позвала она.

Девушки очутились в помещении, которое одновременно было и гостиной, и кухней. Там стоял запах вареного мяса. На плите испускали пар большие кастрюли, а на массивном столе, обсыпанном мукой, лежало раскатанное тесто. Выскобленный деревянный пол был не застелен. Обстановка была весьма аскетической, за исключением мягкого кресла у очага. На стенах не было ни картин, ни иных украшений, не считая аляповато оформленной цитаты из Библии, предупреждающей о том, что «тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их»[15].

Кларри бросила взгляд на Олив. Лицо девочки посерело. Кларри быстро усадила сестру на табурет. Невысокая дородная женщина с закатанными рукавами на толстых руках, с седеющими волосами, стянутыми в тугой узел, вбежала из смежного помещения для мытья посуды.

– Тетя Лили! – сказала Кларри, улыбаясь и протягивая руку.

– Для вас – миссис Белхэйвен, – ответила женщина, не отвечая на приветствие.

– Да, конечно, – произнесла Кларри.

Она представилась сама и представила свою сестру.

– Что с тобой? – спросила Лили у Олив. – Почему ты такая бледная?

– Она себя очень плохо чувствовала всю дорогу на пароходе, – объяснила Кларри. – Олив нужно провести несколько дней в постели, и ее силы полностью восстановятся.

Лили презрительно фыркнула.

– Никто в моем доме не будет дни напролет лежать в постели.

Она подошла к Олив и положила ладонь ей на лоб. Девочка отпрянула, услышав запах лука, исходящего от грубых пальцев Лили.

– Думаю, достаточно будет тебя немного откормить. Кожа да кости. Ты любишь пирожки со свининой?

– Мы не едим свинину, – сказала Кларри.

Лили бросила на нее недоверчивый взгляд.

– Это еще почему?

– Наш кхансама, Камаль, не мог ее есть. Видите ли, он мусульманин. Поэтому мы никогда ее и не готовили.

Лили надула щеки, словно услышала что-то неприличное.

– Значит так, есть вы будете то, что вам дадут, и будете за это благодарны. Я говорила мистеру Белхэйвену, что он напрашивается на неприятности, принимая под свою крышу двух девчонок. Но он слишком мягкотелый. Сказал, что вы его родственницы и он не может поступить по-другому. Хотя я не знаю, чем он так обязан своему кузену. Джон всегда был дрянным человеком. Подумать только, он потратил все свое армейское содержание на кусок джунглей среди язычников. Разумеется, ничего хорошего из этого выйти не могло.

Не переводя дыхания, Лили продолжила, передвигая кастрюли на плите:

– И вот вы здесь, две сироты, которых мы должны взять под свою опеку, как будто у нас и без этого нет забот. Нам нужно прокормиться самим, для чего мы ведем приличный бизнес в этой части города. И тем не менее Господь послал нам эти испытания.

Вдруг Олив, испустив мучительный стон, разразилась рыданиями. Кларри бросилась к ней, чтобы обнять.

– Что с ней такое? – вскрикнула Лили.

– Вы расстроили ее разговорами о сиротах, вот в чем дело, – ответила Кларри. – Олив еще очень юная, и ее родной дом остался в тысячах миль отсюда. Разве вы не понимаете, как это ее пугает?

Лили удивленно уставилась на Кларри, как будто не ожидала такого ответа. Женщина неодобрительно запыхтела, но подошла и положила ладонь на склоненную голову Олив.

– Не надо плакать, девочка. На моей кухне слезы не нужны. Если не любишь свинину, можешь есть картофель с сыром. Люди не могут оторваться от моих пирогов с картофелем и сыром. Из всех моих пирогов их берут лучше всего. Хочешь?

Кларри кивнула.

– Спасибо, Олив с удовольствием их поест.

Лили выпрямилась.

– Боже мой, эта девочка что, сама не может ответить? Или тебе просто нравится разговаривать?

Неожиданно Кларри рассмеялась.

– И то и другое, миссис Белхэйвен.

Но, судя по мрачному лицу Лили, она была не склонна шутить. Кларри быстро поднялась.

– Чем я могу вам помочь?

В этот момент открылась задняя дверь и вошел Джейред.

– А, я рад, что вы поладили, – сказал он, широко улыбаясь.

Лили фыркнула и бросила на мужа уничтожающий взгляд.

– Иди в зал. Там посетители ждут, когда их обслужат, а я сомневаюсь, что Харрисон все сделает как надо.

Джейред смиренно удалился, подмигнув Кларри так, будто они оба знали какой-то смешной секрет.