Любовь с ароматом чая

– А вы слышали, что прямо в центре города на прошлой неделе видели леопарда? – продолжал Харри, как будто и не слышал ее ответа. – Он прямо средь бела дня бродил среди местных жителей на базаре и на гарнизонном кладбище. Леопард грелся на могильной плите, когда его выследили. Прекрасное животное. Теперь у жены полковника леопардовая шкура вместо коврика.

Интересно, подумала Кларри, этот словоохотливый солдат не сводит с ума своих товарищей бесконечной болтовней? Наверное, его смущает тишина, или, может, он скучает по дому. Ей не следует судить его строго, она ведь тоже, тоскуя по умершей матери, заполняла долгие часы пением песен, которые только могла припомнить. Ее тяготила тишина в доме. Когда была жива их мать, в доме постоянно слышалось ее пение. Кларри закрыла глаза от нахлынувших воспоминаний.

– Полагаю, мисс Белхэйвен утомлена, Харри, – вмешался Уэсли. – Давай дадим ей возможность отдохнуть. Кто-то из нас может съездить к ее отцу и сообщить ему, что она в безопасности.

– Да, конечно, – отозвался Харри с готовностью. – Я поеду. По крайней мере, сделаю хоть это.

– В этом нет необходимости, – нерешительно запротестовала Кларри.

– Вы ложитесь, – распорядился Уэсли, уводя ее в палатку. – Когда восстановите силы, мы отвезем вас домой.

Сдаваясь, Кларри опустилась на походную кровать. Уэсли укрыл девушку ее собственным одеялом.

– Здесь все на скорую руку, – сказал он, извиняясь, – но вполне удобно.

Ей вдруг стало ясно, что это его палатка и его кровать. Она хранила мужской дымный запах и аромат камфары. Кларри не покорилась бы, если бы у нее не так сильно болела голова. Девушке хотелось закрыть глаза и ждать, когда боль отступит.

Кларри сразу же уснула. Первое, что она увидела, проснувшись, был Уэсли, сидящий на раскладном стуле у входа в палатку. Вытянув длинные ноги, он читал. Это удивило Кларри. Он производил впечатление одного из тех деятельных людей, которым чтение представляется бесплодной тратой времени, тем не менее выражение его широколобого лица с четко очерченными чертами свидетельствовало о том, что он полностью захвачен книгой. Уэсли почувствовал на себе ее взгляд и повернулся, и они стали молча глядеть друг на друга. Кларри покраснела оттого, что этот чужой ей мужчина наблюдал за ней, лежащей в его постели, в такой интимной близости.

– Что вы читаете? – спросила она, чтобы скрыть смущение.

Уэсли захлопнул книгу.

– «Рыбная ловля в Британской Бирме», – прочел он название, – автор – капитан Поллок. Я вытащил эту книгу из кучи у Харри. Очень «полезный» справочник с точки зрения поиска рыбных мест в Ассаме, скажу я вам. И устарел уже лет на тридцать. Пожалуй, я мог бы написать лучше.

Он швырнул книжку на пол, поднялся на ноги и пересек палатку, чтобы взглянуть на девушку.

– Вы чувствуете себя лучше, Кларисса?

– Да, спасибо, – ответила она, опуская взгляд.

Ее раздражала его близость и то, что он обращается к ней по имени, как будто они близкие друзья.

– Я хотела бы сейчас же отправиться домой.

– Вы пока не в состоянии ехать верхом. Позвольте осмотреть вас.

Потянувшись, Уэсли взял ее за руку. Кларри вскочила от его прикосновения, тревожно расширив глаза. Он поспешно ее отпустил.

– Почему я вызываю у вас такую неприязнь? – спросил Уэсли, хмурясь.

– Я недостаточно хорошо вас знаю, чтобы составить о вас какое-то мнение, – возразила она.

Он сверкнул улыбкой.

– Конечно же, я тоже хотел бы узнать вас получше.

– Я не то имела в виду, – раздраженно сказала Кларри.

– Тогда расскажите мне, – потребовал Уэсли, – что вы обо мне думаете? Или же вы позволите мелочным предрассудкам вашего отца помешать нам стать друзьями?

Кларри разозлили его насмешки над ее отцом. Этот человек не имеет ни малейшего представления о том, сколько Джон Белхэйвен перенес, и не имеет права называть его мелочным. Ее первое впечатление об Уэсли Робсоне как о несносном, высокомерном человеке подтверждалось. Она уже достаточно времени провела узницей в его спартанской палатке.

– Я думаю, что вы самодовольный эгоцентрик, – мстительно заявила Кларри.

Уэсли изумленно вытаращил на нее глаза. Он отступил назад и засунул руки в карманы.

– Вообще-то немного благодарности было бы более уместно.

– Благодарности?! – воскликнула Кларри. – Да вы наглец! Я, никого не трогая, наслаждалась рассветом в своем излюбленном месте и вдруг была оглушена, и ранена, и страшно напугана, и моя голова все еще болит, и вы сделали из меня посмешище в присутствии своего приятеля-военного, словно я дитя неразумное, и мой отец будет в ярости, когда все узнает. И, в конце концов, я хочу вернуться домой!

Они сердито уставились друг на друга. Уэсли сердито играл желваками. Очевидно, он не привык к упрекам, особенно исходящим от юной девицы. Ну и ладно, ей нет до него дела, даже если она его обидела. Он сам заварил эту кашу, и извиняться перед ней должен именно он.

Уэсли развернулся и твердым шагом вышел из палатки. Кларри услышала, как он отдает распоряжения слугам, и, когда тоже вышла, они уже соорудили импровизированные носилки из жердей и стволов бамбука.