Любовь с аукциона

Любит ли он ее? Знает ли о ее чувствах? Она никогда не скрывала своего отношения к нему, не так ли? Тревожные вопросы роились в голове Жасмин. Ей вдруг захотелось побыть одной, чтобы найти верные ответы.

Повернувшись к Дмитрию, она спросила первое, что пришло в голову:

– Ты перестанешь быть плейбоем? Откажешься от женщин? Ведь брак не имеет смысла без верности и уважения, Дмитрий.

Его нисколько не обидели ее слова. Наоборот, с улыбкой он постарался успокоить ее:

– Клянусь быть самым верным мужем на свете, дорогая. Представляешь, ради тебя я готов на разлуку со Ставросом.

Дмитрий снова обнял Жасмин, поцеловал в висок, словно вынуждая сказать «да».

– Ради твоего счастья, Джес, я готов на все. Обещаю заботиться о тебе. Ты ни в чем не будешь нуждаться, вот увидишь.

Эти слова вновь насторожили Жасмин. Дмитрий говорил о ее счастье и благополучии, словно об очередном ценном приобретении, как хорошо смазанный мотобайк, процветающий ночной клуб, пакет прибыльных акций.

Как же он сам? Что он чувствует? Почему решил жениться на ней?

Подавленная глубиной своей любви, Жасмин воспринимала его слова как путы, связывающие ее по рукам и ногам.

– А любовь, Дмитрий? – наконец решила спросить она.

– При чем тут любовь, Джес?

– Ты любишь меня? – ждала ответа Жасмин, затаив дыхание.

– Нет, я просто не способен на это. Я испытываю привязанность к Леа, лояльность к Ставросу, но не более того. Но ты можешь рассчитывать на мою верность и дружбу.

Ее надежды рухнули в одно мгновение, разбив сердце на тысячи осколков. Она пошатнулась на дрожащих ногах, готовая упасть. Дмитрий подхватил ее:

– Господи, Джес. Я желал тебе счастья. Разве не этого ты хотела?

Он лишь подтвердил ее худшие опасения. Жасмин замерла в кольце его рук. Ее раздирали противоречивые чувства: восторг оттого, что этот сильный, красивый, успешный мужчина будет принадлежать ей, и предчувствие судьбы, грозящей лишить ее радости обладания. Дмитрий предлагал ей дружбу, безопасность, страстный секс – достаточно для того, чтобы дать согласие. С другой стороны, он дал понять, что никогда не откроет ей сердце, им движет лишь прошлая вина или инстинктивное желание защитить ее. Связав себя супружескими узами, Жасмин будет до конца дней терзаться мыслью, что не стоит его любви.

В ней проснулся страх, который она гнала от себя долгие годы: ее ожидала судьба матери, загубившей жизнь в напрасном ожидании мужчины, который ушел не обернувшись. Неужели ее ждет такая же участь? Что она выберет: разбить сердце в эту минуту или ждать, чтобы оно мучительно рассыпалось с годами?

– Я никогда не хотела, чтобы ты женился на мне, Дмитрий. Скорее согласилась бы… – Она запнулась под его удивленным взглядом. Неужели нет надежды на лучшее будущее, чем он предлагает? Глупо надеяться, что она сумеет добиться успеха, чтобы он мог гордиться ею.

Лицо Дмитрия застыло, но глаза, которые никогда не лгали ей, горели сдержанной яростью.

– Я предложил тебе замужество, Джес, потому, что ты заслуживаешь лучшей доли.

В горле Жасмин застрял комок, грозивший задушить ее. Если он скажет еще хоть слово о том, что она нуждается в защите и покровительстве, она завизжит или без чувств рухнет на пол.

– Ты делаешь предложение всем женщинам, с которыми спишь, или только девственницам?

– Господи, Джес, ты отличаешься от женщин, которых я трахал. Этого достаточно?

– В чем отличие?

– Ты – сестра Эндрю. И доводишь меня до бешенства своим упрямством.

Жасмин хотелось заткнуть уши и закричать. Дмитрий наклонился и впился губами в ее губы. Это был поцелуй собственника, желавшего утвердить свою власть, сломить сопротивление. Жасмин сдалась, побежденная эротическим движением его языка, огнем собственного вожделения, вспыхнувшего в объятиях сильного тела. Она подчинилась мужчине, обещавшему ей все, кроме того единственного, о чем она мечтала.

Накрыв ладонью ее грудь, Дмитрий прижал Жасмин так, чтобы та почувствовала его возбужденный член. Жасмин задохнулась, не в силах сдержать слезы.

– Поверь, Джес, я никогда раньше не испытывал страсти, вспыхнувшей между нами… Неужели ты откажешься от этого?

Она потерлась губами о его подбородок и прошептала:

– Я должна.

Как наслаждение могло обернуться проклятием? Ее тело дрожало от сексуального возбуждения, которое она, казалось, не в силах побороть. Жасмин напрягла спину и оттолкнула его в последний раз.

– Я не выйду за тебя замуж, Дмитрий. Впервые за долгие годы я скинула с плеч груз чужих грехов и ошибок. Не желаю снова стать чьей-то заложницей. – Она чуть не добавила: «Даже твоей».

– Но ты ни в чем не будешь нуждаться, обещаю. Как ты не понимаешь…

– Речь идет о совести, твоей совести. Надеешься с моей помощью искупить вину перед всеми, кому не помог: не спас мать, Эндрю, не избавил меня от постыдной работы… – Ее душили слезы. – Ты всего лишь хочешь выглядеть лучше в собственных глазах.

– Я знаю о твоих чувствах ко мне. – Дмитрий уже не сдерживал злость и обиду, словно Жасмин унизила его, и одна была виновата перед ним. – Та ночь дорого стоила тебе. Разве это ничего не значит теперь, когда я отдаю тебе всего себя?