Любовь с чистого листа

Ну, конечно! Он уже здесь.

В двадцати метрах от меня, на Променаде, предплечья на перилах, руки сложены в замок, он смотрит на город на том берегу. Снова никакого бизнес-кэжуал, Рид одет в том же стиле, что и неделю назад: кеды, джинсы, куртка. Может, это его воскресный наряд. Так и обозначен в его шкафу. Профиль его лица парадоксально красив даже издалека.

Вытаскиваю пару букв из преследовавшего меня слова. Его профиль выглядит как слово «шок».

Он выпрямляется, будто почувствовав мое приближение. Рид поворачивается, и мне остается сделать несколько неловких шагов, когда оба только молчат и ждут. Чувствую себя так, будто иду по доске к этим голубым глазам — резким и застывшим на мне. Интересно, он скажет: «Добрый день»?

— Привет, — неожиданно произносит он. Я силюсь не поднять от удивления брови.

— Спасибо, что пришел. — Я только что заметила женщину на ближайшей скамейке. В одной руке у нее термокружка, в другой — телефон, сама она застыла с приоткрытым ртом и взгляд от Рида оторвать не может. Я бы, наверное, так же выглядела на ее месте, увидь я Рида впервые. Кажется, он не замечает, и я спрашиваю:

— Прогуляемся? — К моему облегчению, он согласно кивает и делает жест рукой, пропуская меня вперед. Может быть, в этот момент женщина за нами ахнула.

— Ну, — говорю я, стараясь подстроиться под обыденность его «привет». — Как прошли выходные?

Он глядит на меня, моргает. Он явно не собирается удостоить меня ответом. С таким же успехом можно было спросить его, на какие ЗППП он проверяется.

— Мои неплохо, — продолжаю я, будто он мне ответил. — Конечно, вчера весь день был дождь, так что я почти не выходила на улицу. Сегодня погода очень даже приятная.

Будь Сибби здесь, она бы напомнила, что так рассуждать о погоде — все равно что сделать тату «Средний Запад one love» на лице. О чем бы еще сказать — о гаражной распродаже, про которую я недавно слышала? Или сказать о том, что свою сегодняшнюю сумку я купила за полцены плюс пятипроцентная скидка за заедающую молнию? А Риду будет интересно узнать, что я люблю больше — майонез или соус тартар?

— Ты сказала, что у тебя хорошая мысль, — говорит Рид, вряд ли предполагая обсуждение майонеза с тартаром.

Я прокашливаюсь в решительности закончить с этим светским разговором ради нас обоих.

— Точно. Точно, да. Я подумала о том, что ты сказал на прошлой неделе. Что не встретил здесь знаков.

Я скольжу по нему взглядом. Его руки в карманах куртки. Голова наклонена вниз. Он слушает, но держится отстраненно.

— Знаки… это как бы мое. Учитывая специфику моей работы, я интересуюсь знаками — что они говорят и как.

Рид останавливается. На полшага впереди, я тоже замираю и оборачиваюсь на него. Так серьезен, что хоть сейчас на монету чекань.

— Я имел в виду нечто менее буквальное. — Мягкие нотки в голосе звучат снисходительно. Представляю, как он позже вечером будет писать: «Дорогой дневник. Сегодня я встречался с женщиной, которая носит слишком много пуговиц и не понимает метафор».

— Нет, то есть… конечно, я это понимаю. Но когда я переехала в Нью-Йорк, самые обыкновенные дорожные знаки и вывески, они, эм… — Я посмотрела на неоднородные верхушки зданий Манхэттена, этот хаос из камня и стекла. — Они помогли мне навести порядок в мыслях.

Долгая пауза, Рид молча смотрит на меня. Наверное, в его представлении порядок совсем другой, с этой его одеждой по дням недели и личным дневником, которые я ему приписала. Но почему-то — возможно, я именно поэтому ощутила странную связь между нами неделю и даже год назад — мне кажется, он меня понимает. И хочет, чтобы я договорила.

Мы снова идем.

— У меня есть один проект. Дедлайн в июле, до которого еще далеко, а с другой стороны совсем нет, потому что у меня… — Я замолкаю, сглатываю тяжелый комок в горле. Ступор не дает мне даже это слово вслух произнести — просто какая-то антиирония. — Потому что у меня не получается сосредоточиться в последнее время, — говорю я вместо этого.

— Сложно себе представить.

— Почему это?

Рид смотрит на пирс внизу — ребята играют в мяч, и до нас доносятся их крики радости или протеста.

— Потому что ты… то есть твои проекты. Очень оригинальные.

Я недовольно поджимаю губы. Он произнес последнее слово так — как бы заключил его в кавычки — будто для меня это хобби, а не серьезная работа. Говорю себе: не обращай внимания, но рот уже опередил мысли, что редко со мной бывает:

— По-твоему, творческим людям не нужна концентрация?

— Я этого не говорил.

— Мое дело — это работа, и…

— Я имел в виду, что это кажется очень интересным. Простор для творчества.

— Оу. — Подумываю, не рассказать ли ему обо всех этих фразах а-ля «Цвети на своей клумбе», в которых все повально хотят одинаковое начертание — тонкие, взлетающие вверх линии и жирные, неравномерные мазки вниз. Но, наверное, слишком мелочно на такое жаловаться. По крайней мере, я могла поиграть с цветом.