Любовь с особым цинизмом

– Нравится? Это знатный чай, на семи травах, с бальзамом! – он уже стоял возле сказочного буфета, доставал оттуда чашки, баночки, а чайник уже пел свою уютную песенку.

– Да я уж поняла, а умыться где можно? – я поднялась с лавки и догадалась стащить с себя совершенно грязную куртку и стояла с ней в руках посреди комнаты.

– Вам бы целиком так… умыться… Вот здесь вот – он распахнул дверь на дальней стене и за ней открылась розовая кафельная стена. Я прошла к ней, а он, оглядев меня, сказал – Свет там справа! Сейчас я вам сухое что-нибудь…

Ох, лучше бы я не глядела в это зеркало! Как в таком виде домой заявиться? Лицо в грязных разводах, волосы с левого боку мокрые, слипшиеся от грязи, воротник голубого свитера от них вымок и потемнел, левый рукав тоже весь в тёмных разводах, а на джинсы и куртку вообще было страшно глянуть – грязь с них нужно будет просто соскребать. А может – проще совсем выбросить. Но как в таком виде домой появиться? Хорошо, если Тёма откроет дверь, а если Ленка? Как я ей всё это объяснять буду? Она и так меня не очень-то… Эх, и понесла ж меня нелёгкая к этой Наташке, я ж как чувствовала – идти не хотела… Я умылась, вымыла руки и попыталась руками же снимать грязь с волос, но гораздо лучше моё отражение в зеркале от этого, прямо скажем не стало. Я наклонилась над раковиной и стала полоскать волосы под краном. Вода лилась мне за шиворот, стекала по спине и рукам, так что на полу уже образовалась изрядная грязная лужа. Тут дверь за моей спиной приоткрылась и в ней появилась рука с полосатым халатом, пошарив по стене, она повесила халат на крючок, потом поставила тапочки возле порога и дверь закрылась опять. Я посмотрела на халат, на стиралку и душевую кабинку в углу и решительно стащила с себя грязные шмотки! Плюс-минус час уже всё равно ничего не изменит, а я хотя бы на человека буду похожа, если что – скажу, что у Наташки сидела! Я набрала на мобильном номер Артёма – не отвечает… Может кино смотрят, или в ванной… отправила ему СМС: «я буду через час», потом крикнула через дери: «Я тут стиральную машину включу!» для соблюдения приличий и не услышав ответа затолкала одежду в стиралку, поставила быструю стирку на 30 минут, двойное полоскание и отжим на максимум, ещё подумала, что свитеру капец теперь и полезла в душ. Как же хорошо стоять под струями горячей чистой воды! Скоро вода под ногами моими стала совсем чистой, а я всё поливала себя и тёрла, как будто хотела смыть само воспоминание об этом всём. Но этим ведь не ограничится! Неужели старая крыса опять за своё взялась… Как же я ненавидела его! Ненавидела и боялась. И ведь ничего же я не могу поделать! От этого бессилия накатило такое отчаяние, что я присела прямо там в душе и опять расплакалась. А может, это не он? Может Казанова? Или не может? Ох, лучше бы это был просто бомж или просто маньяк какой-нибудь! – даже перспектива оказаться жертвой маньяка казалась мне гораздо более привлекательной, ведь тогда у меня ещё оставался бы шанс уцелеть. А если это всё-таки он – тот уж не отступится теперь… Тогда совсем страшно…

Может я бы там и до утра плескалась, но скоро раздался деликатный стук в двери и следом вопрос:

– У вас там всё в порядке? Вам плохо? Может помочь?

– Нет! Я выхожу – торопливо ответила я и потащила с вешалки полотенце. Машинка уже перестала жевать мои шмотки и теперь завывала, как будто собиралась взлетать. Это, выходит, я целых полчаса уже здесь отмокаю?! Понятное дело – дядьке ждать надоело! Я навернула на голову полотенце и укуталась в халат, который доставал мне почти до пяток и очень удачно скрывал давнюю небритость на ногах. Ну а с какой стати их брить зимой, если живу я без мужа и хожу постоянно в джинсах? Кто ж знал, что вот так всё выйдет.

Когда я появилась перед ним, с первого взгляда стало ясно, что выгляжу я гораздо лучше – брови у Романа Викторовича приподнялись, на лице расползлась улыбка, и кажется, он принялся за мною ухаживать! Вскочил и подвинул мне кресло, вытащил из буфета чашечку тончайшего фарфора с дивными птицами, налил горячего чаю, и торжественно преподнёс мне. Причем ложечка на блюдце при этом явственно позвякивала – видимо переволновался дядька. Огорчился, что лимона нет, даже хотел в этот свой дом за ним идти, да ещё каких-то горячих бутербродов делать, но тут уж я воспротивилась, сказала, что на ночь я не ем, а лимон терпеть не могу. Он еще пытался вести светскую беседу, рассуждая о сортах чая и о том, что пить его непременно нужно свежезаваренный. Давно меня никто не кадрил… Я так отвыкла от этого, что и забыла каким образом положено реагировать в таких ситуациях и потому чувствовала себя довольно неловко. Да и мысли мои совсем другим были заняты, не до того мне было совершенно! Потому я и сказала ему в конце концов: