Любовь Сары Дезанж

«Пока мы любим друг друга, ничего другое в мире не имеет для меня значения. Но, мой любимый, бывают моменты, когда я становлюсь малодушной. Одиночество страшит меня. Злейшему врагу можно отомстить, заточив его в одиночестве. Иногда я чувствую, что близка к безумию, что тишина гнетет меня, словно вся земная тяжесть. Пока тюремное заключение означает наказание одиночеством, оно не достигает своей цели. Преступник выходит из тюрьмы еще большим злодеем. Если он был вором и его присудили к году, он целый год проводит в мертвящей тоске и одиночестве, мечтая о свободе, о мести, о прежней жизни. Он предоставлен самому себе, и ничто не отвлекает его от мрачных мыслей. Тюрьма не только не может исправить преступника, я наоборот, ожесточает его душу и вызывает в нем все самые скверные инстинкты. Заключенным нужен воздух, свет, нормальная работа, общение с такими людьми, которые помогли бы им исправиться. Лишаясь свободы, дружеской поддержки, всех радостей жизни, преступник лишается всего, что способствовало бы его исправлению»…

Сара внезапно перестала писать. Разве это было любовным письмом? Все же она испытывала облегчение, что написала о своих размышлениях.

Она дописала письмо.

«Милый! В комнате холодно; и мои мысли, стали мрачными. Я хотела бы, чтобы ты согрел мою душу ласковым словом. Сидя здесь, трудно поверить, что наступила весна. Во дворе растет небольшое миндальное дерево. Я гляжу на него и вижу на нем несколько почек. Помнишь миндальное дерево в моем саду? Весной оно покрывалось лепестками цветов, бледно розовых на фоне голубого неба. Когда любишь, все кажется таким прекрасным в мире!»…

Следующее письмо гласило:

«Ты не можешь себе представить, любимый, как бы я хотела увидеть пламя, горящее в камине и сверкающее в кольцах на моих руках. Разве это не детское желание? Я представляю себе, как я обедаю дома и тогда я чувствую, что умираю от тоски. Я хотела бы сидеть за столом с белой скатертью и красивой посудой. Я хотела бы взять ванну надушить волосы и одеться, как прежде. Я уверена, что тебя удивляют такие глупые детские желания, но как трудно отвыкать от всех мелочей, заполнявших жизнь. Если бы я могла написать тебе о моих настоящих серьезных желаниях! Но я боюсь думать о них, боюсь вспоминать об этом»…

Сара писала еще.