Короче логики тропа:
Российского угробить Ваню
Готова натовцев толпа…
Из этого несложен вывод:
Кто нанят нами для побед,
Сожрёт всех нас однажды, ирод,
На завтрак или на обед…
(Стих написан, когда в России ещё не было новых стадионов, и игры иногда проводились в грязи).
Небо Кубани
О, какой голубизною
И хрустальной чистотой
Небо дышит над главою
Над моей немолодой!..
Нет ни тучки, ни тумана,
Ни шального ветерка,
Утром с гор бывает рано
Освежает что слегка.
Небо смотрит ясным оком
На владения свои.
Вот в пределе недалёком
Плавно движутся струи
Вод красавицы Кубани,
Не забывшей казаков,
Их станицы, хаты, ставни,
Их заставы от врагов,
Благодарной им за новый
Жизни радостный виток,
В необжитостью суровой
Что земле посевом лёг
Из натруженной ладони
Первородца-казака.
Вот полей дородных лоно…
Небу, пусть издалека,
Обозреть в бескрайней шири
Урожаев рожениц
Не хватает явно силы!..
Перечесть нельзя и птиц:
Тьму щебечущих пернатых
В разноцветье перьев, крыл
Небесам учесть не хватит
Тоже всех небесных сил…
И лиманы, и озёра
Видит небо свысока,
И к нему стартуют горы
Как, не велики пока,
Тоже видит с лёгкой грустью:
Начинает здесь как раз
К взлёту до вершин Эльбруса
Свой разбег Большой Кавказ! –
Жаль, что в этом гор полёте
Тяжек слишком, видно, груз,
В их ещё кубанском взлёте
Был достигнут чтоб Эльбрус…
Двух морей сочли объятья
С благодатною землёй
Небеса союзом братьев
За разлукою большой,
Что с любовию в эскорте
Братья дружно возвели
Города, курорты, порты
Тоже небеса учли…
И земель благоуханье
Южных видя много лет,
Небо чистое Кубани
Шлёт небесный им привет…
Кубань-река
Спокойна здесь Кубань-река,
В долине, у предгорий.
Кружат над речкой облака,
Кудрявы дети моря:
В любви признания ей шлют
Два моря, – врозь и вместе! –
То весть дождём о том прольют,
Растают то без вести…
О, как издревле им обнять
Кубань хотелось в устье! –
Теперь Азову не понять
Соль черноморской грусти…
Извилист путь речной воды. –
Куда свернёт, не ясно.
Поля тучны тут! И сады
Здесь жажде не подвластны…
Неспешной силою полна,
Проста и величава,
Течёт Кубань, её волна
И делу, и забаве
Всегда готова послужить! –
И ей в служенье этом
Отказано не может быть!
Душе её приветом
Затем Кавказа ручейки
Сошлись в одном потоке,
Чтоб всё живое у реки
Нашло для жизни соки…
И будто чувствует река
Своё предназначенье! –
Она торжественна слегка
В простом воды теченье…
Русский я по метрике…
Я не из Америки.
И не азиат.
Русский я по метрике!
И на общий взгляд!..
Так же, как и Родина,
Скромен я и нищ.
Так же мне уродина
Всякая, как прыщ
На заду бесчестия,
Может нахамить! –
И меня же, бестия,
Хамом объявить!..
Так же насмехается
Глупый надо мной,
Слабый обещается
Дать смертельный бой,
Если не прислушаюсь
К тявканью его…
Мы с тобой прислуги, Русь,
Мосек отчего?..
Мощь твоя подземная, –
Нет второй такой! –
Службу правит верную
Силушке какой?..
Если у рабочего
Нищая семья,
Мощь не станет прочая
Оживать твоя.
И ружьё голодному
Воину коль дать,
Армию, пригодную
К бою, не собрать…
Общей чтобы силою
Путь к успеху длить,
Нам друг друга, милая,
Надо бы любить,
Сила посторонняя
Нашей силе впредь
Слить угроз зловоние
Не могла чтоб сметь.
Не раба бесправного
С тощей пусть сумой
Роль, но друга равного,
Сын играет твой!..
Мне свою энергию
Некуда девать!
Зов твой не отвергну я! –
Уж пора позвать…
Я не из Америки.
И не азиат.
Русский я по метрике!
И на общий взгляд!..
Собака
Зачем на меня смотришь грустно,
Скажи, терпеливый мой пёс?
Еда ли сегодня невкусна
Была, что тебе я поднёс?
Обидел нечаянно, может,
Тебя в дня пустой суете?
Что душу твою так тревожит
В собачьей её простоте?
Живётся покуда неплохо
Тебе у меня: в конуре
Холодной ты не был! – И блохи
Грызут как в июльской жаре
Бездомных собак, не изведал…
Невесел, однако, твой взгляд.
Как будто узнал ты все беды,
Какие я знать был не рад!..
Мне улиц знакомы собаки.
Я помню блеск серых их глаз.
Другие они! Там есть драки
За пищи кусочек! Рассказ
О жизни наполнен бездомной
Для грусти причинами там
До края терпенья! В огромном
Рассказе том множество драм…
Но чудо я каждый раз видел
В судьбой охлаждённых глазах:
Обиды в них нет! – Не обидел
Неужто никто их? И страх,
И жалость к судьбе своей горькой
Отсутствуют в них, уж поверь!
С закатной до утренней зорьки
Лишь прячет в глазах что-то зверь…
Во мраке могли бы кромешном
Они бесприютную ночь
Тоской отразить безутешной,
Но жизнь гонит блажь эту прочь…
Ведь утром, – до грусти ли утром? –
Добыть чтобы пищи кусок,
Голодное брюхо беспутной
Собаке даст маленький срок…
С зари терпеливые твари, –
Положен им только отстрел! –
Ждут случая: случай подарит
Объедки кому – тот и съел…
И пища когда уж добыта
В помойке, в подачке ли чьей,
Ни грусти, ни радости сытой
В глазах нету сирых зверей…
Известно, знать, улиц бродягам,
Не жить им в тепле никогда:
Они беспородны!.. Беднягам
Бездомные будут года
И кровом, и пищей, и лаской
До ней их последних… А ты?..
Твоё бытие – словно сказка!
Все предки твои непросты:
Порода! – В твоей родословной
Дворнягам отказано быть!..
Родством унаследовал кровным
Счастливую жизнь ты прожить…
Но взгляд твой наполнен печалью!
Скажи, от чего и зачем
Ты грусти укрылся вуалью?
Не узнанным быть чтоб никем
В нехитром собачьем сомненье