Любовь серого оттенка: свет страшнее тьмы

— Я лишь на секунду хотела… Ноги… Пройтись… — шептала я, но никого это не интересовало. Они насильно уложили меня в кровать и укрыли толстым одеялом.

— Ты отказываешься есть, поэтому мы запрещаем тебе двигаться.

Вновь они сковывают моё тело тугими ремнями, чтобы я не посмела и шелохнуться. Но в этом не было необходимости: у меня не осталось сил даже просто покончить с собой. Я чувствовала, как истощается организм и как схожу с ума с каждым днём все сильнее.

— Я просила вас, отставить меня в покое. Я не хочу больше…

Слёзы катились по щекам и, миновав сухие губы, пропитывали подушку. Вновь тошно от окружения, вновь ненавижу саму себя за то, что пострадал он. Боль в груди уже стала частью моего обычного состояния.

— Хватит твердить одно и тоже.

Врач подошёл ближе, чтобы в шею вколоть очередную порцию их особенного лекарства.

— Вы же знаете, что это не помогает. Я непригодна для «светлого» мира.

— Что произошло с твоим дружком из-за того, что он стал непригодным для них? Верно, они его убили. Но мы не такие, мы не убиваем. Мы спасаем.

Вся шея была в гематомах из-за частых проколов острой иглой. Каким-то образом мужчина нашёл живое место на коже и вновь поставил этот несчастный укол.

Я перестала реагировать на боль. Проще спокойно принять это «лекарство», чем пытаться увернуться.

— Я не сумасшедшая. Я не больная.

— Ты говоришь сама с собой. Аврора, ты не здорова. Хватит упираться, позволь нам помочь тебе.

Картинки перед глазами медленно расплывались, белые стены сменялись на тёмный лес.

Галлюцинации.

Я вновь вижу эти чёртовы галлюцинации.

Ночь. Та самая ночь, когда я потеряла браслет. И я совсем одна. Нет никакого «тёмного».

Я забыла его имя. И как бы ни пыталась вспомнить, становилось только хуже. Казалось, что «лекарство» принимало особую форму, чтобы внутри меня блокировать малейшие мысли о «тёмной» стороне. Его стирали из моей памяти.

— Двойная доза должна ускорить процесс. Будет немного больно, но потом мы восстановим тебя.

Я почувствовала, как прохладное полотенце коснулось взмокшего лба.

— Я слышала, что у неё довольно редкий случай. Обычно после первой же процедуры всё проходило, — говорила молодая девушка, обращаясь со мной, как с чем-то уникальным, но одновременно пугающим и отвратительным. Она с любопытством смотрит на меня, я чувствую этот прожигающий взгляд даже сквозь контуженное состояние.

— У нас не получается в её сознании сделать из него её насильника, как это происходило с другими. Она не может его возненавидеть, как и всех «тёмных». Поэтому мы решили просто стереть его из памяти.

— А не проще ли провести суд?

— И показать всем, что «светлые» совершают ошибки, нарушают законы? Либо мы через суд убиваем его, либо он дохнет от рук правительства. Но только не она, нам нужна чистая репутация.

— Я не забуду его, — встряла я, кое-как пошевелив треснувшими губами. — Просто уже избавьтесь от меня, умоляю.

— Вколем ещё двойную дозу. Либо подействует, либо сдохнет от банальной передозировки. Надоело с ней возиться.

Мой собственный вопль прорезал тишину в залитой светом комнате. Тяжёлое дыхание вздымало прилипшую из-за пота к одежде грудь. С меня лились капли, словно окатили ведром воды.

Я быстро соскочила с кровати и босыми ногами помчалась в ванную, захлопнув дверь прямо перед носом брата.

— Что-то случилось? — его кулаки начали тарабанить в дверь.

— Просто ночной кошмар. Я приму душ и выйду.

Не дождавшись ответа Алекса, я включила воду и встала под неё, не сняв одежду. Только когда плечи перестали дрожать, а дыхание стало более менее стабильным, я стянула промокшую футболку и кинула ее в раковину. Сама же села в ванну.

Волосы под тяжестью воды выпрямлялись и прилипали к оголённой спине, повторяя сгорбившийся силуэт. Я поджала ноги к себе и удобно устроила голову на коленях.

Пот смывался, как и воспоминания о сне. Слишком стремительно меня покидали образы, которые ещё пару минут казались реальностью. Сейчас я даже сама себе не могу разъяснить то, что видела.

Почему я так резко проснулась?

— Ты не выглядишь отдохнувшей, здоровой, полной сил, — у выхода из ванной меня ждал Алекс, хмуро оглядывая моё лицо.

— Ты исхудала, и глаза у тебя тусклые. Кожа всегда была такой бледной? Где здоровый румянец?

— Не понимаю, о чём ты.

Я обошла его и устремилась на кухню, но он хвостиком последовал за мной и в итоге снова встал на пути.

— Что за кошмар?

— Не было никакого кошмара. Со мной всё хорошо.

— Но ты же сказала, что тебе приснился кошмар.

— Тебе показалось.

— Уверена? — он скрестил руки на груди и немного прищурил свои светлые глаза.

— Я кашляла? Нет. Значит, не вру. Я ничего не говорила.

— А что если у тебя провалы в памяти? Ты просто сама веришь в свою ложь, поэтому не кашляешь.

— Хочешь сказать, что можно так умело врать, что даже приступов не будет?

— Видимо, возможно.

— Смех да и только, — я помотала головой и всё же добралась до чайника. — Ты говоришь нелепые вещи. Люди никогда не смогут врать. Забыл? Вранье — это плохо. А нам это не свойственно.

— С тобой явно что-то не так. Ты мне не нравишься.