Любовь сквозь годы

Джой подумала, что мать опять не в духе и хочет заставить ее вернуться в этот «благопристойный» колледж. Ей никогда не нравились «хипповые» друзья Джой, как и те кинематографические курсы, которые Джой стала посещать. Ей вообще не нравился этот стиль жизни, она не понимала его и все время пыталась заставить дочь изменить образ жизни. Однако матери недоставало храбрости откровенно поговорить с дочерью, и всю «грязную» работу она оставляла Нату. Отец понимал Джой, и он даже как-то заявил во всеуслышание, что если бы был молод и имел богатого отца, то вел бы себя точно так же – не отрывал бы задницы от стула и плевал на все с высокой башни.

– Мать хотела покончить с собой.

– Что?

– Она наглоталась таблеток. Сейчас она в больнице, ей сделали промывание. Полагают, все будет о'кей.

– Она действительно пыталась себя убить? – Джой с трудом могла в это поверить. Мать вела правильный и, признаться, занудный образ жизни. Что могло толкнуть ее на этот шаг? Да ничего, кроме скуки. Или, может, тут замешана Барбара Розер?

– Так и есть. Именно это она и пыталась проделать.

– Да что произошло, в конце концов? Почему, черт возьми?

Для Джой мать всегда была загадкой. Она часто задавалась вопросом, как это так случилось, что именно ей досталась такая мать – настолько они были противоположны. Мать и дочь всегда жили разной жизнью, по крайней мере с тех пор, как Джой себя помнила. Когда Джой была совсем маленькой, ей не раз приходила в голову мысль, что она – подкидыш, а ее нынешние родители – приемные. Только так все можно было объяснить.

– Что толкнуло ее на это? – вновь повторила Джой.

– Я.

– Ты? – Внезапно Джой почувствовала неприязнь к отцу. Но она всегда считала, что ненавидит мать. Может быть, она ненавидит их обоих? Или обоих любит? Ясно одно – она совершенно запуталась.

– Я дрянь.

– Это все из-за Барбары?

Как-то отец познакомил Джой со своей любовницей, но дочь так и не поняла, насколько это серьезно. Отец и Джой взяли за правило не вмешиваться в личную жизнь друг друга.

– Послушай, детка, ты не могла бы приехать? Я все тебе расскажу. Но только с глазу на глаз. Не по телефону. Годится?

– Ладно. – Про себя Джой отметила, что отец не ответил на ее вопрос.

– Вот и хорошо. Мне необходимо тебя видеть. Ты мне очень нужна.

Они договорились встретиться в «Вурхиз клиник» в половине восьмого – к началу приемных часов. Джой попрощалась и повесила трубку.

И вот тут она заплакала.

Несмотря на строгое правило не курить «травку» до обеда, Джой уговорила Тэрри, и он разрешил ей нарушить заведенный порядок.

– Мне надо, – сказала она, делая первую жадную затяжку.

По ее лицу все еще текли слезы. Тэрри вскрыл новую пачку салфеток. Он принес ужин и сел рядом с Джой, погладил ее по голове, стараясь успокоить. Тэрри любил заботиться о ней, но Джой редко позволяла ему это. Она хотела быть независимой, самостоятельной и всегда сопротивлялась, когда он жалел ее. Джой считала, что это «телячьи нежности». Правда, теперь она не противилась и даже положила голову ему на плечо. Наконец «травка» начала действовать, и Джой постепенно успокоилась. Она даже удивилась, что только что так сильно рыдала.

– Можешь себе представить? Мать пыталась отравиться! – Джой была не в состоянии осмыслить реальность всего происходящего. – Не пойму, что могло так сильно ее долбануть. На этой почве мой старик совсем рехнулся. Голос-то у него, точно, был ненормальный. На самом деле!

– Не представляю! Но я бы сильно прибалдел, если бы ты попыталась сделать подобное.

– Да я вроде не собираюсь.

Джой вдруг расслабилась. Тэрри решил не продолжать эту тему.

– Надеюсь, теперь она в порядке?

– Скорее всего, уже отсыпается.

– Ты не считаешь, что мне следует поехать с тобой в больницу?

Тэрри ужасно хотелось быть там вместе с ней, и он надеялся, что это не слишком заметно.

Джой помотала головой.

– Может, я смогу чем-то помочь?

Она вновь отрицательно покачала головой. Тэрри любил Джой, хотя любить ее было очень трудно.

– Ты ведь и сам, по правде, не очень-то хочешь ехать. Там будет целый спектакль. Разберусь сама.

Джой не без оснований считала, что Тэрри немного чокнулся на желании помочь каждому встречному. Он был слишком добр, а это раздражало. Такой добротой мог воспользоваться любой.

– Я тебя люблю, – сказал Тэрри.

– А я ужасно хочу есть. – «Травка» всегда так на нее действовала, но прежде чем съесть первый кусок, Джой вдруг обняла Тэрри и крепко прижалась к нему.

– Я тебя тоже люблю, – сказала она. – Хотя, может, я и дрянь.

2

Джой частенько чувствовала себя дрянью. Такое отношение давало ей возможность заниматься и самоуничижением, и самооправданием. Когда ей грозила опасность, она поступала, как последняя сволочь – она не знала другого способа самозащиты. Чем сильнее чувство опасности, тем отвратительнее поступки. Это было ее оружием, но и ее спасением.