Любовь - слепа

— Не хочу пугать тебя… Но, хотелось бы, чтобы ты знала… Я желаю быть с тобой, каждую минуту своей жизни, до самого…её конца.

Понимаю, что не могу ничего сказать в ответ, не разревевшись, ведь чувствую к Матвею то же самое. Но он расценивает моё замешательство совсем иначе.

— Я понимаю, пока рано о чём-то говорить…

Не имея возможности сказать хоть слово, прижимаюсь к нему всем телом, запуская пальцы в его влажные, спутавшиеся волосы и касаюсь губами его губ, вкладывая в этот поцелуй то, что так тяжело сказать. Сорвавшись с ресниц, по щеке бежит непрошенная слеза.

Когда мы с трудом отрываемся друг от друга, охрипшим голосом Матвей шепчет.

— Я… я… — но такие желанные слова так и не срываются с его губ, ведь то, что чувствуешь, порой так сложно озвучить.

— Всё нормально… Я понимаю, — мягко сжимаю его руку.

— Спасибо, что ты со мной, — он обнимает меня и зарывается носом во влажные волосы, рассыпавшиеся водопадом по плечам.

И в этот момент я понимаю, что может быть лучше, чем плавание с дельфинами. Любовь…

Весь вечер меня не покидает ощущение праздника, омрачаемое только воспоминаниями об изувеченном теле Макара. Я готовлю ему домашнюю еду, чтобы завтра с отвезти в больницу.

— Тебе не стоит так напрягаться ради этого говнюка, — сердито ворчит Матвей.

— Прости, но я сама решу, что мне делать, — серьёзно парирую я.

— Святой человек, — Матвей только пожимает плечами, явно не понимая моих мотивов.

Оглядываюсь на него через плечо и ловлю взглядом его влюблённое выражение лица.

«Да уж… Сама святость… А что насчёт сговора за твоей спиной?»

Вечер мы проводим в обнимку, упиваясь близостью друг друга. Сегодня это не безудержная страсть, а сладкое ощущение дома. Примерно так чувствуешь себя в детстве, когда после школы забегаешь домой, а там тепло и вкусно пахнет бабушкиным печеньем. И мама снимает с тебя шапку всю в снегу, стряхивая с неё подтаявшие снежинки и несколько капель падают тебе на нос и щёки. А впереди зимние каникулы, будут подарки, угощения и весёлые игры с друзьями.

Мы впервые засыпаем просто обнявшись, без интимной близости. Конечно, я не могу не ощущать влечения, когда прижимаюсь к его тёплой промежности своими ягодицами. Но его объятия, его аромат и тепло действуют почти магически и я быстро погружаюсь в сон.

ГЛАВА 19. СЛОВО НА БУКВУ "Л"

Мне снится тревожный сон, в котором Матвей узнаёт о нашем с Макаром сговоре и отказывается от денег. Осознание того, что он не получит шанса снова видеть больно ранит меня, настолько, что я просыпаюсь посреди ночи. В голове ржавым гвоздём засела эта тревожная мысль. До утра я больше не смыкаю глаз, раз за разом прокручивая в голове все негативные варианты развития событий.

«Как бы страшно мне не было. нужно связаться с Максом на счёт денег. И дать толчок этому процессу. Чем быстрее я начну действовать, тем быстрее станет ясно, что делать дальше. Иначе я просто получу нервный срыв…»

Утром я готовлю завтрак для нас с Матвеем и иду будить его, когда всё уже почти готово. Спросонья он выглядит совсем как большой ребёнок. Моргая своими заспанными глазами, он потирает розовую щёку на которой остался след от смятой наволочки.

— Доброе утро, соня, — нежно приветствую я своё сокровище.

— Доброе утро, лю… милая, — замечаю как он осёкся, когда с губ почти сорвалось то самое слово

— Почему тебе так сложно произнести это слово на букву "л"? Ведь я понимаю, что ты хочешь сказать…

Он перекатывается лицом в подушку и рычит.

— Что?! — недоумённо спрашиваю я.

Когда он поворачивается ко мне, его лицо совершенно красное, а на губах блуждает смущённая улыбка.

— Надо быть идиотом, чтобы думать, что ты не заметишь. Да?

— Конечно! — я в возмущении, но мне смешно от всей этой абсурдной ситуации.

Он делает небольшую паузу, сглатывая комок в горле.

— Знаешь, для серьёзного разговора я слишком раздет… И… У меня утренний стояк… Поэтому, дай я приведу себя в порядок, и мы поговорим.

— Господи, тебе 15? — смеха уже не сдержать.

— Это бремя с мужчиной почти на всю жизнь…

— Ладно, я жду тебя на кухне, поспеши, мне ещё на работу ехать, надо успеть до пробок. Могу и тебя подбросить. Ты сегодня работаешь?

— Да, давай. Не все таксисты хотят везти Оскара… Хоть это и незаконно…

— Надеюсь, когда-нибудь люди перестанут быть такими мудаками…

— Это несбыточная мечта, ты же понимаешь… Для большинства людей не существует ничего кроме их узкого мирка. Оставим лирику, нам надо собираться. Иди-ка на кухню, дай мне встать с кровати.

Ухожу на кухню, но не удержавшись, выглядываю в коридор, с энтузиазмом маньяка наблюдая, как топорщатся его трусы под натиском утренней эрекции.

— И не стыдно подглядывать?! — со смешко упрекает меня мужчина.

— Боже, у тебя уши, как у кота! — не перестаю удивляться его исключительному слуху.

«А член, как у кита…» — добавляю мысленно, этому тоже тяжело переслать удивляться.

Улыбаюсь своей дурацкой мысли, накладывая еду в тарелки, и понимаю, что трусики придётся сменить, эти уже промокли.