Любовь - слепа

— Не знаю, я надеюсь, — тихо отвечаю я.

— Ты не передумала на счёт денег? — от резкой смены темы мне как-то не по себе.

— С ума сошёл, нет конечно, — восклицаю я, стараясь сохранять внимание на дороге.

— У меня есть примерно лям, плюс-минус. Но, я думаю, ещё один лям мы найдём…

— Не хотелось бы застрять на этом моменте… Если что, я возьму кредит.

— Слушай, ты или святая или тупая, — от его грубости у меня порой голова кругом.

— А ты просто тупой, да? Что за вопросы?

— Резонно, — он смеётся. Эти перепады настроения так бесят и интригуют одновременно, будто я на каком-то дурацком аттракционе и не могу сойти. — Но ты скажи мне, реально такая любовь у вас? Вы с ним сколько? Неделю? — продолжает он совать свой нос не в своё дело. — Ты ведь его совсем не знаешь…

— Если ты собираешься меня отговаривать, можешь сразу выйти из машины, — резко отвечаю я, сжимая руль.

— Не собираюсь, я хочу быть уверен, что ты не дашь заднюю… Ты не представляешь сколько раз жизнь окунала нас головой в дерьмо… Он рассказывал тебе про Аделину?

Имя другой женщины проходится бритвой по моему сердцу, вскрывая старые шрамы.

— Нет, — сухо отвечаю я, стараясь не выдать свою ревность.

— Это его бывшая крашиха… Сука редкая… Придушу, если увижу, — опять смена настроения, он как весеннее небо, что не может определиться с погодой.

— А что она сделала? — робко спрашиваю я.

— Они вместе собирались лететь в штаты, делать карьеру и всё такое. И эта пиздень свалила туда сама, бросила его здесь, — краем глаза замечаю, как сжимаются его кулаки.

— Не знаю даже, что сказать…

— Да что сказать, пидорша она… Видела бы ты его тогда… Он сутками лежал на диване, бухал и втыкал куда-то в пустоту. Даже телек не смотрел… Вернее, не слушал, — делает паузу, чтобы сглотнуть комок в горле. — Я хуй его, что творилось у него в башке… Они были вместе со спортивной школы, кажется, она занималась синхронным плаванием. У неё была погремуха — Русалка, а у него — Дельфин.

"Так вот о чём говорила Милена, она знала их историю… Дельфин…"

— Дельфин и Русалка, как в старой песне…

— Да есть какая-то всратая песня про это… Но не суть… Я не хочу, чтобы он опять втрескался, а его кинули.

— Так ты меня проверяешь? — стараюсь спрашивать как можно мягче, чтобы он опять не взорвался.

— Ты о чём?

— Все эти взгляды, намёки, прикосновения, — чувствую как потеют ладошки на руле.

— Аааа… Нет, малая, это не проверка, — теперь он смеётся, ему видите ли смешно. — Это я правда запал на тебя… Ничего не поделать, у меня есть глаза, не то, что у нашего слепого пня. Но пока ты с ним… Конечно, ни о чём речи быть не может, не надейся.

Вот же нахал.

— Моё мнение не учитывается? — приподнимаю бровь, мельком взглянув на его ликующее выражение лица.

— Ну, если захочешь тройничок… Только свисни.

Подношу к его носу кулак, он в шутку будто пытается укусить его.

— Никаких тройничков, понял?

— Ладно, ладно… Я подожду пока вы вдвоём прибухнёте… Тогда посмотрим…

— Там там это, тоже сильно не надейся…

За этим странным разговором добираемся до дома братьев.

— Зайдёшь? — спрашивает Макар.

— Эмм… Да нет, наверное. Мне пора на работу…

— У тебя ещё час до работы. Погнали выпьем кофею.

— А тебе можно разве?

— Бля, точно… Я ж теперь тоже инвалид, — хлопает себя по лбу. — Ну ты выпьешь… Ты ж не билась башкой… Я тебя не изнасилую, не ссы… У меня всё только по обоюдному.

— Ладно, давай свой кофей, — я и правда соскучилась за этим лоботрясом и совсем не против просто поболтать.

Поднимаемся в квартиру, в которой я уже практически поселилась. Но меня отчего-то всю трясёт, будто я делаю что-то плохое.

— Бля, у меня же ключей нет… А Матвей на работе, — с досадой восклицает Макар.

Достаю из сумки ключи, которые Матвей дал мне почти сразу, и протягиваю связку Макару.

— Нихуясе, вот это поворот, — только и может сказать парень, принимая звенящую связку ключей из моих рук.

ГЛАВА 24. ДОЛГОЖДАННАЯ ОТТЕПЕЛЬ

Только лишь переступив порог, знакомой до боли квартиры, понимаю, что сделала ошибку. Наедине с Макаром я чувствую себя в этом месте, как грешница в церкви. Кажется, что сами стены винят меня, но в чём, пока не совсем ясно.

— Поставь чайник, малая. А я пока в душ сгоняю… Смыть эту мразотную больничную вонь, — распоряжается Макар, направляясь в сторону ванной.

— Ладно, давай, — бормочу я, хватаясь за чайник, как за соломинку.

— Ты стремаешься? — с кривой усмешкой спрашивает он через плечо.

— Возможно, — неопределённо пожимаю плечами.

— Задумалась обо мне в душе? — ехидно спрашивает он.

— Всё это как-то странно, я, наверное, лучше пойду, — мне дико неловко находиться в замкнутом пространстве с братом Матвея наедине.

— Ты чего, малая?.. Останься… Я не трону тебя, — он заметно грустнеет, понимая, что перегнул палку в своих шуточках.

— Я знаю, что не тронешь…

— Так какие траблы? Я соскучился… За тобой… Да ваще за нормальными людьми. В больничке одни бичуганы с разбитыми ебальниками… Штырь от мочи и запёкшейся крови, — он проводит руками по волосам на затылке. — Это моя жиза, я не ною… Просто ты, другая… Такая чистенькая, чёткая…