Любовь - слепа

Всё воскресенье они оба игнорируют мои звонки и сообщения. К вечеру меня накрывает тихая истерика, хочется сломя голову нестись к ним, стучать в дверь, лезть в окно… Это настоящая ломка…

Всё, что я смогла придумать, это сесть в машину, и приехать к их дому. Вот уже полчаса я наблюдаю, как сумерки накрывают микрорайон. Зажглись фонари, мамы с малышами уже разошлись по домам. В окнах домов загораются тёплые светлячки ламп, смягчённые шторами и жалюзи. Но в любимых окнах свет не горит. Конечно, Матвею он и не нужен. Может быть он дома сейчас один…

Меня душит злость на саму себя и обида на парней, поражает именно, то, что они оба игнорируют мои сигналы.

"Это просто отвратительно… То чем я сейчас занимаюсь… Есть ли у меня хоть капля достоинства?"

Но всей моей силы воли не хватает, что взять и уехать, не расставив все точки над "i". От вечерней влажной духоты меня начинает клонить в сон, и я прикрываю глаза, кажется всего на секунду. Внезапный стук по крыше автомобиля вырывает меня из объятий Морфея, вызывая прилив адреналина.

— База, база, приём, ответьте! — кто-то истошно орёт в приоткрытое окно.

В испуге распахиваю глаза, верчу головой по сторонам, пытаясь понять, где я нахожусь. В окно заглядывает разукрашенная довольная физиономия Макара.

— Блин! Я чуть не умерла от страха… Какого хрена? — вскинулась я.

— Какого хрена ты сидишь тут в темноте, как двинутая сталкерша?

В ярости толкаю дверь, выхожу наружу, и почти кричу ему в лицо:

— А какого хрена вы игнорите меня? Что за номера?!

Макар делает шаг вперёд, оттесняя меня к машине. Его глаза со сдвинутыми бровями яростно буравят меня. Он так близко, что я чувствую жар его тела и терпкий запах сигаретного дыма.

— А ты не ори на меня, поняла? — угрожающе тихо шипит он, так, что слышать могу только я.

Паника охватывает от этого холодного тона, но, вдруг, он отшатывается назад, и запрокинув голову начинает хохотать.

— Видела бы ты своё лицо!

— Что? Совсем офигел?! — задыхаясь от возмущения, спрашиваю я.

— Мы были в клинике. Мой телефон на беззвучном наверное, а Матвей, не знаю, может бычится до сих пор… Мне он ничего не говорил… А ты не парься, живи дальше… Я думаю он сам приползёт… Как только захочет трахаться.

— Вот ты сволочь! — у меня не хватает слов, это хамство ранит меня каждый раз, как в первый. — Или… Ты серьёзно так думаешь? — мой голос дрожит от подступающих слёз.

— Ой, только не плачь. Это же рофл… Иди сюда, дурочка, — он бесцеремонно обнимает меня, впечатывая моё лицо в свою твёрдую горячую грудь.

В ответ я, что есть силы, щипаю его за живот, больно выкручивая кожу.

— Эй! Это нечестно! — он хватает меня за руки, и заводит их мне за спину, оказываясь в опасной близости.

— Отпусти меня! — брыкаюсь я, но тщетно.

Он упирается лбом в мой лоб, глядя в глаза. Замолкаю, и перестаю дёргаться. Парень медленно отпускает мои руки, и отстраняется, тяжело дыша.

— Ладно, пойдём домой? — неожиданно предлагает он.

— Но…

— Я тебя приглашаю…

— Но что он подумает?

— Да мне пофиг, что он подумает. Прятаться, как крыса, я не намерен. Хочет кинуть тебя, пусть скажет это в лицо… Тебе… И мне, — он берёт меня за руку, и тащит за собой, как упрямый старший брат свою глупую несмышлёную сестрёнку.

…

В квартире на меня обрушивается радость Оскара. А Матвей, услышав его счастливое поскуливание, выходит из комнаты.

— Эй, у нас гости?! Ты хоть бы сказал, я в одних трусах хожу!

— Можешь их даже снять, она заценит, — ехидно шутит Макар.

Вижу, как Матвей в растерянности замирает посреди комнаты.

— Алина?

— Да, — тихо отвечаю я.

— Как ты здесь оказалась?

— Девчонка не промах, от неё игнором не избавиться… Давай… Объясни ей в чём дело, — наседает на брата Макар.

Матвей, краснея, манит меня рукой.

— Пройди ко мне в комнату… Надо поговорить.

На пороге оглядываюсь на Макара, и явственно считываешь боль на его лице. Матвей прикрывает за нами дверь.

— Что случилось? — с тревогой спрашивает он.

— Ты не отвечал весь день… И вот, я приехала сюда…

— А почему не зашла? У тебя же были ключи…

— В пятницу, когда я завезла Макара, ключи остались здесь, — делаю паузу, чтобы вдохнуть, воздуха будто не хватает. — Ну и, честно сказать, я думала что ты не захочешь меня видеть…

— Малышка ты чего? Иди сюда! — мужчина раскрывает мне свои объятия, и в этот момент с плеч будто гора свалилась.

С размаха врезаюсь в его горячий жёсткий торс, пахнущий сладко, как первородный грех.

— Мак возил меня в клинику, на обследование, — поясняет любимый, поглаживая мои волосы. — Там нельзя пользоваться телефоном, чтобы не нарушать работу электроники и не отвлекать врачей. Я собирался позвонить тебе, как только приеду…

— Но ты приехал минут двадцать назад…

Он заливается краской.

— Прости, за подробности, но я был туалете… По делам не терпящим отлагательств, — у него вырывается неловкий смешок. — Возможно, у таких неземных созданий как ты всё устроено по-другому…

— Ладно, не продолжай, я поняла, — смеюсь, вытирая пальцами выступившие слёзы.

Сидя у него на коленях, чувствую себя кружком тающего мороженого в вафельном рожке.

— Ты вчера меня бросил там, одну… И весь вечер игнорировал.