Любовь, смерть и манекены

Вот там точно было не как вчера. Разбросанная одежда, которую Оля примеряла. Пустая бутылка виски. Разбитая тарелка. И зеркало, на котором губной помадой была выведена излюбленная женская фраза: «Все мужики – козлы».

- Фааак, – протянула Оля.

Кажется, она влипла. Сколько времени потребуется на уборку? А когда Катя поймет, что поход за мобильным затянулся?..

Оля схватила бутылку и засунула обратно под подушку. Затем собрала осколки. Вытерла тряпкой следы "кутежа". Размазала по зеркалу помаду.

- Фаааак! – Оле пришлось зажать рот рукой, чтобы возглас не покинул пределы комнаты.

Она, наконец, увидела собственное отражение – остатки макияжа по всему лицу, частично застегнутая блузка, из-под которой выглядывала голая грудь, юбка, надетая шиворот-навыворот.

"Видос что надо. Катька точно воспользуется. А если рассказать про Виталика? Может, сработает женская солидарность?" – подумала Оля.

А ещё она подумала, что Катя тоже может оказаться ненастоящей. Ведь правда же? Если человеку уже привиделись говорящий манекен и визжащие часы, то и завистливая коллега вполне способна закрасться в череду глючных образов.

Но на всякий случай лучше было поспешить. Закончив с уборкой и приведя себя в более или менее приемлемый человеческий вид, Оля собрала одежду. Теперь оставалось быстро развесить её в зале и при этом остаться незамеченной. Не самая простая миссия, особенно в условиях видоизменяющейся реальности.

"Неужели Катя тоже была глюком?" – удивилась Оля, когда, прокравшись к нужному стенду, поняла, что коллеги нигде нет.

И действительно, в зале было пусто. Никого живого. Даже Брэд неподвижно стоял на постаменте и не подавал признаков жизни.

- Может, в туалет пошла? – прошептала Оля самой себе.

Повесив платье, она пригнулась и поспешила к следующему стенду. Вернула на место клатч, сложила мокасины, услышала кудахтанье...

- Да что за?! – Оля резко обернулась.

Только куриц сейчас не хватало. Или кудахтающих часов... К счастью, ни тех, ни других обнаружено не было. Зал был почти безглючным. Только Брэд пытался что-то сказать и пальцем указывал влево.

- Ну нееет... – простонала Оля, но всё же посмотрела налево. – Блин!

Брезгливо сморщившись, по залу шла Катя. А в её вытянутой руке Оля распознала тот самый ажурный комплект.

"Ну и скорчилась! Я же его не испачкала. Всего лишь поносила чуток. А она двумя пальчиками, будто... переполненный подгузник", – думала Оля, пока пряталась за вешалкой с платьями.

И что теперь? Унижаться? Объясняться и просить, чтобы Катя её прикрыла? Возможно, минуту назад работа и стоила того. Но сейчас, видя выражение лица коллеги, Оля не могла пересилить себя. А потому подождала, пока Катя окажется вне поля зрения, положила оставшуюся одежду на полку и незаметно покинула магазин.

Глава 3. Хороший, плохой, злая.

Увольнение прошло очень быстро. Ни премии, ни вечеринки, ни дружественных напутствий. Ведь Оля сама написала заявление. Да и оформили его задним числом.

А всё потому, что выбора попросту не было. Стоило Оле зайти в магазин, как её сразу отправили к директору на прослушивание лекции по теме: «Как же ты меня разочаровала, или Женский алкоголизм – это зло вдвойне».

Поначалу Оля думала, что сможет побороться. Она уже подобрала объяснение и надеялась, что в ситуации «её слово против слова Кати» победит та, которая больше нравится людям. То бишь Оля.

Однако, когда директор развернул монитор и показал запись, ситуация перешла в разряд патовых. Теперь слова были бесполезны. Скрытая мини-камера, установленная в комнате отдыха, передала всю глубину падения Оли. Бесцветно, беспристрастно и, хоть к какому-то счастью, беззвучно.

Финита ля комедия. Выкручиваться было бессмысленно. И Оля это понимала. Сгорая от стыда, она глазами искала выход. Будто могла встать и уйти. Будто ноги её послушались бы.

Почему люди не могут телепортироваться? Или хотя бы стать невидимыми? Ненадолго, на несколько мгновений, просто чтобы укрыться от взгляда, полного осуждения и презрения. Чтобы покинуть магазин и при этом остаться незамеченными. Но нет, даже наоборот – в худшие моменты жизни время предательски замирает. Словно желает насладиться людскими мучениями.

"Вот уж правда – беда не приходит одна", – подумала Оля, когда этот кошмар, наконец, закончился.

Двери магазина закрылись за её спиной, оставляя позади два года жизни. Неловкая тишина, воцарившаяся в торговом зале, пока Оля проходила свой «путь позора», сменилась кудахтаньем пересудов. И хоть не все теперь уже бывшие коллеги осуждали Олю, даже те, кто занял сочувствующую позицию, в глубине души ощущали удовлетворение. Никто не любит «лучших», зато всем нравится наблюдать за их падением.

Вот и всё. Всего за одну ночь её мир был разрушен. И теперь, сжимая в руках свои пожитки, Оля не могла поверить, что вокруг ничего не изменилось. Солнце всё так же светило. Люди так же спешили по своим делам. Откуда-то доносился смех.