Любовь, смерть и роботы. Часть 1 (ЛП)

Это должно было стать его тюрьмой — сначала при жизни, а затем, когда монахи Команы привезли его раздутый труп из своего монастыря в единственное место на земле, где, как они знали, он будет содержаться.

И это удерживало его. План монахов сработал — вплоть до того момента, когда благонамеренные ученые, не понимающие истинного зла и твердо, хотя и совершенно ошибочно верящие в то, что знание станет их щитом, разрушили камни, которые удерживали Влада от того, чтобы обрушить свой особенный ужас на этот мир.

Для современных умов, особенно тех, кто принадлежит к ученым и военным специалистам, которые пару часов потягивали местную выпивку, вампиры были не более чем мифом. Тот, который был ответственен за некоторые из лучших и худших литературных начинаний, и который эхом прокатился сквозь века, чтобы Голливуд превратил его в блестящих вампиров с болезненным цветом лица, любимых падающими в обморок и невероятно глупыми девочками-подростками. Все рассказы археолога были всего лишь этим. Просто сказки. Истории. Псевдоромантические украшения истории в остальном обычного османского замка.

Да. Скажи это оборванным, окровавленным останкам двадцатипятилетнего научного сотрудника, который был первой настоящей едой Влада за более чем пятьсот долгих-долгих лет. Он принял на себя весь удар бешеной ярости Влада. Флинн и археолог беспомощно наблюдали, как вихрь ненависти, жажды крови и абсолютной ярости закружился вокруг кричащего студента, разрывая и раздирая его кожу, срывая ее с лица и разбрызгивая кровь по дуге вокруг коридора. Он двигался слишком быстро, чтобы видеть ясно; просто смерч ярости, который расчленил студента в одно мгновение.

А потом?

Тишина.

На несколько мимолетных секунд в коридорах воцарилось затишье, позволив эху криков студента-исследователя раствориться в камне и присоединиться к погребенному хору тысяч других жертв, навечно запертых в гранитных блоках. Но затем медленно, после дикости и тишины, раздался нарастающий, раскатистый, маниакальный смех, который простирался за стены, которые так долго скрывали монстра… В соседней деревне не-совсем-такие-невежественные-как-все-думали крестьяне, выросшие на рассказах у камина о демоне, который лежал погребенным в секретных туннелях цитадели, заперли свои двери на засов, закрыли ставни и прижались друг к другу, охваченные древним страхом, который их предки передали им в своих генах. Они знали. Они знали, что Влад получил свободу. Дракула, Черный Принц, Цепеш. Он был свободен…

Флинн первым вышел из транса ужаса и понял, что они имеют дело не с какой-то чертовой сказкой, а с реальной угрозой. Настоящая отвратительная угроза, которая как раз собиралась обратить свое внимание на Флинна и оставшегося совершенно перепуганного археолога. Флинну было все равно, был ли этот монстр настоящим Владом, каким-нибудь сумасшедшим, прирожденным деревенским идиотом или самим чертовым Дьяволом. Поэтому он отреагировал единственным известным ему способом. Естественный или сверхъестественный, этот сукин сын был из плоти и крови. Так что Глок должен был на него подействовать, даже если бы это было только для того, чтобы замедлить ублюдка на несколько секунд и дать им шанс, который нужен, чтобы между ними было больше двадцати футов. Он выпустил в эту штуку целую обойму и наблюдал, как ее тело дергалось и танцевало.

Окровавленное существо отпрянуло на несколько секунд, а затем прекратило свой танец с марионетками. Он улыбнулся, белые зубы подчеркивала покрытая кровью кожа. Он стоял, разжимая и разжимая когтистые пальцы.

— О, черт… — Флинн схватил своего подопечного за плечи и прокричал ему одно слово. — Беги!