Любовь со счастливым концом

Погода под юбкой меняется, как погода у моря, — и соскучиться нет никакой возможности! Когда я познакомился со своей будущей женой, она напомнила мне героиню Одри Хепберн из культового фильма золотой эпохи Голливуда «Завтрак у Тиффани». Она была стройна, грациозна и трепетна как лань. Ее огромные глаз сверкали из-под длинной челки, как два фейерверка. Очевидно, ее саму слегка смущал этот неистовый огонь — и поэтому она частенько гасила его длинными пушистыми ресницами и опускала очи долу. Становясь от этого еще более таинственной и соблазнительной.

«Наверное, я не очень хорошая девочка!» — сказала она на втором свидании — и первая поцеловала меня долгим и страстным поцелуем в губы.

А вообще говорила она мало. И много слушала. Иногда смотрела не мигая, широко распахнутыми глазами. А порой, словно спохватившись, примеряла кокетливый прищур и улыбалась одними уголками губ — прямо как Мона Лиза. А однажды, смущаясь, призналась, что строить глазки «в угол — на нос — на предмет» ее научила бабушка. Только — вот беда! — она частенько забывает об этом полезном упражнении. Но «предмет», то есть я, к тому моменту и так уже был сражен наповал.

Она носила шелковую косынку на блестящих темных волосах. И поила свой домашний кактус шампанским, которое я приносил, приходя к ней в гости. А в тот единственный раз, когда мы поссорились, они с кактусом выпили на двоих всю бутылку — ведь я ушел и хлопнул дверью. Утром и она, и кактус чувствовали себя ужасно. Зато на столе лежала поэма, посвященная мне, сплошь покрытая пятнами от слез и колючками от кактуса. Ее сочинила она, а редактировал, видимо, кактус. При помощи своих игл и ее пальцев.

Не волнуйся, мне больше не больно,
Лишь за окнами плачет дождь.
А я плакать не буду больше —
Только дождь бы скорей прошел…

Мое сердце щемило от нежности. Я отпаивал ее крепким черным кофе, а кактус — водой из-под крана.

А однажды она задумчиво посмотрела в зеркало и пропела «водилку» из детской игры: «Какая я красивая! Кому же я достанусь?» Я сделал ей предложение.

В свадебном платье она танцевала рок-н-ролл босиком.

Собираясь в турпоход, вместо кроссовок она по ошибке сунула в рюкзак туфли на шпильках. Расстраивалась она не более трех минут. Зато потом, обутая в эти самые туфли и завернутая в простыню на манер индийского сари, на поляне, залитой лунным светом, под истошный писк комаров и хрип старенького кассетника, она терпеливо обучала меня хитроумным па аргентинского танго.

Когда на свет появился наш первенец, вместо няни она завела щенка алабая. И нянчила сразу двоих.

Как-то она увлеклась йогой. Она упоенно рассказывала о разных асанах. И показывала мне шавасану — неподвижную лежачую «позу мертвеца», способствующую, по ее словам, полной релаксации и погружению в нирвану. А также буквально бредила чакрами и пранаямой. А когда я как-то раз явился домой под утро и «на рогах», никто не ударил меня сковородкой и не ушел к маме. Зато на следующий день все стены в нашей квартире были увешаны красочными плакатами: «Внимание, открывается школа принципиально нового направления йоги. Йога алкогольная. Гарантированно откроет все ваши низменные чакры. Практика ежедневная. Расписание: с вечера — уход в глухую шавасану. С утра — полная пранаяма. Побочные эффекты: в сексе вашей любимой позой тоже очень скоро станет шавасана». Я хохотал, но злоупотреблять мне как-то расхотелось.

Моя жена никогда не пытается казаться лучше, чем она есть.

Она вообще пытается быть, а не казаться.

Я ни разу в жизни ей не изменил — просто потому что никогда не успеваю это сделать! Она не ждет, пока ей изменят, — она меняется сама. И становится другой раньше, чем я начинаю думать о других женщинах. Изменять моей любимой просто нет смысла: в ней уживается так много разных женщин, что, боюсь, я не успею познакомиться с ними со всеми до самой глубокой старости.

Да, моя жена правда не очень хорошая девочка. И вообще давно уже не девочка. У нее полно недостатков. У нее, как и у всех живых женщин, бывают капризы, заскоки и ПМС. Но я очень многое готов ей простить — как и она мне. Ведь она, как и прежде, похожа на искрометный фейерверк. А я — на фанатичного огнепоклонника. Как древние папуасы завороженно любовались на костер, дивясь, что пламя никогда не бывает одинаковым, так и я никогда не знаю, какой моя жена проснется завтра. И всегда жду этого с некоторым волнением.

Я безумно ее люблю. Мои друзья мне завидуют: они хотели бы любить также. И — вы не поверите! — многие из них мечтали бы тоже оказаться под юбкой! Но только не под строгой, глухой и темной, а под воздушной, элегантной, прозрачной и всегда разной — как у моей жены.

Искренне ваш, Мужчина.

Женский вердикт:

Дамы, а что нам стоит слегка перекроить свои юбки? Сделаем их более легкими и свободными — только и всего!