Любовь со вкусом боли

За весь остаток вечера мы больше не общались. Лишь изредка наши глаза встречались, но он тут же отворачивался. Мне стало обидно. Что все это значит? Он поцеловал меня, а теперь воротит нос? Мне хотелось убежать отсюда. Закрыться в своей комнате и зарыдать.

Мы вышли из школы около восьми. Настя шла рядом со мной. В то время как Ярослав держался как можно дальше от меня.

– Маш ты чего такая грустная? Тебе не понравилась наша вечеринка? – Спросила Настя, беря меня под руку. – По-поему было весело.

– Да, хорошо посидели. – Я смотрела себе под ноги. А спину буквально обжигал чей-то взгляд. Я просто была уверена, что Ярослава.

– Послезавтра день учителя. У нас все готово. Мы молодцы. – Сказала Лена, догнав нас. – Завтра весь день будем репетировать.

Мы разошлись по домам. А мне так не хотелось идти домой. Хотелось пойти к Ярославу и, тряханув его как следует, сказать, как я его люблю и поцеловать. Я дотронулась кончиками пальцев до губ. Я до сих пор чувствовала тепло его губ.

Весь вечер, пока учила уроки, без остановки думала о нем. Нет, это просто не выносимо. Не в силах больше ни о чем думать, я пошла спать.

* * *

Всю пятницу мы репетировали. Я не захотела участвовать, и было решено, что я отвечаю за музыку. Я то и дело крутила почти до дыр затертый диск с одной и той же песней.

Ярослав вообще не участвовал. Он просто сразу после уроков свалил домой. Вечером я завалилась на диван и, прижав к себе плюшевого медведя, смотрела телевизор.

– Марусь ты здорова? Какая-то ты бледная. – Мама села рядом с вязанием. – Все хорошо?

Я, молча, кивнула. Не хочу не о чем сейчас говорить.

В субботу с утра мы отнесли магнитофон в актовый зал (он же столовая), где уже вовсю шла подготовка к праздничному концерту. Убирали столы и расставляли стулья. Я поставила магнитофон на диджейский стол. Стас Клюквин одиннадцатиклассник отвечал в школе за аппаратуру.

– Только не потеряй. – Попросила я.

– Не волнуйся. Все пройдет на ура. – Он щелкнул пальцами.

Я вышла из столовой и увидела около раздевалки Ярослава. Он посмотрел на меня и тут же отвернулся. Ах, так, ну и черт с тобой. Я прошла мимо, даже не поздоровавшись. Но как только начался первый урок, я уже искоса поглядывала на него.

– Вот ты и попалась. – Сказала Настя шепотом. – Он тебе нравится.

– Вовсе нет. – Возмутилась я, повернувшись к доске.

– Нет смысла отнекиваться. Я видела, как ты на него смотришь. – Подруга улыбнулась мне.

– Настя он не мне нравится. Я его люблю. – Сама не знаю, зачем я это сказала.

– Поговори с ним. Ты тоже ему нравишься.

– Вряд ли. Он не смотрит в мою сторону. – Я нарисовала на полях тетрадки разбитое сердце.

– Еще как смотрит. Поверь мне на слово. Это видно по его глазам. Я давно уже это заметила. Поначалу мне было жалко его. Думала, безответно влюбился наш Ярик, но ты сегодня спалилась. – Настя подмигнула мне.

– Тернова, Горелова я знаю, что тригонометрия не всем дается, но это не повод, чтобы болтать. – Сделала нам замечание учительница математики.

Мы переглянулись с Настей и уткнулись в свои тетрадки.

После трех уроков вся школа собралась в актовом зале. Я уже сидела рядом со Стасом и помогала ему менять диски в магнитофоне, а он настраивал эквалайзер. Первым номером выступали пятиклассники с песней «Школьные годы». За ними выступил девятый класс с танцем под музыку Шакиры. Третьим номером выступал наш класс. Сашка Борщев был первобытным учителем, а Янка, Настя, Лена, Таня, Сережка и Артем его учениками. А Влад Губаном первобытным двоечником, который вечно опаздывает. После смешной сценки, под которую катался весь зал, было пару танцевальный движений. Я быстро нажала на кнопку проигрывать песню на магнитофоне, и наш класс удалился под бурные овации учителей и учеников. Я спустилась в зал, ища глазами Ярослава. Он сидел на последнем ряду со своими друзьями из седьмого класса и молча, смотрел на сцену.

После нас выступал десятый класс со сценкой «Хочу я быть учителем». Тут весь зал буквально был готов упасть со стульев. Их классная же была красная как рак от смеха. Мне жутко захотелось уйти отсюда. Убежать, скрыться где-нибудь. Я отдала Насте диск и, взяв свое пальто из раздевалки, вышла из школы. Я брела по поселку к парку. Осенний парк находка для художника. Здесь столько красок. Я сделала круг и подошла к обмельчавшему пруду. Его поверхность была зеркальной. Я спустилась поближе и присела на корточки. Вода в нем была, конечно же, ледяная, почти какая же, как погода в моей душе. Я посмотрела вдаль на поля. Небо закрывали серые тучи. Начинал накрапывать дождь. Я неохотно встала и, застегнув пальто до конца, побрела домой.

* * *

Весь остаток октября и половину ноября были для меня самыми тяжелыми днями моей жизни. Я возвращалась из школы домой и, закрываясь в своей комнате, читала книги.

– Маш, так больше нельзя. Ты должна поговорить с ним. Если хочешь, я сама это сделаю. – Предложила Настя.

– Нет, ни в коем случае. Я не хочу, чтобы он думал, что я слабая духом.