Любовь со вкусом корицы (СИ)

Мама уходит с полной уверенностью, что я её не разочарую, и в сотый раз оказывается права. Да, мне хочется злится, кричать, отстаивать свои интересы. Но я всё равно делаю так, как хочется ей — надеваю домашний сарафан бежевого цвета и собираю волосы в высокий хвост. Фу. От самой себя противно. Мне тридцать лет, но в этом доме никому до этого нет дела. А я — бесхребетная дура, раз до сих пор пляшу под родительскую дудку.

Глава 3

— Василисочка, а как твоё кафе? Цветет и благоухает? — Спрашивает Зоя Васильевна, разбавляя своим голосом звенящую тишину. Мы уже как десять минут сидим за столом, а накал напряжения в воздухе практически достиг апогея.

Мать нервно постукивает пальцами по фарфоровой кружке. Я ковыряюсь в тарелке с едой, чтобы хоть как-то отвлечься от этого безумия, а тёть Зоя делает вид, словно ничего не происходит.

— Прекрасно — отвечаю, поддевая вилкой кусочек порезанного ароматного стейка, и от удовольствия закрываю глаза, наслаждаясь игрой вкусов. Мама сегодня превзошла саму себя. Мясо получилось нежным и сочным, овощи на гриле в меру жареными, с легким хрустом на зубах, и даже мой любимый салат с ананасами и сыром по-особенному изысканный. Я бы даже выразила ей своё почтение, не будь между нами сквозившего недопонимания.

— Я смотрела фотографии твоих тортов — это настоящее произведение искусств.

— Спасибо. Мне безмерно приятно. — С искренностью заявляю, глядя в серые глаза напротив. Я редко слышу в свой адрес похвалу. А получить одобрение от подруги матери — это особый вид кайфа.

Никто даже понятия не имеет, какие дебаты родительница устраивает и насколько сопротивляется моему увлечению.

На людях она та еще притворщица.

— Да Васенька — наша гордость. — Разливается соловьем мама. А я с трудом держусь от рвущегося наружу смешка.

Гордость. Как же.

— А как она готовит! Ммм. Рестораны «Мишлен» ничто, по сравнению с блюдами дочери.

— Это прекрасно — кивает Зоя Васильевна, поправляя выбившуюся из прически прядь пепельных волос. — Будущий муж оценит.

— И не только муж — поддакивает мать — Свекровь от такой невестки будет в полном восторге. Правда Зоечка?

— Несомненно, Лидочка. Василис, может, поведаешь нам, девочкам, как твоя личная жизнь развивается? Есть кто на примете?

Если честно, я впервые замечаю за Зоей Васильевной столь глубокий интерес к своей персоне. Она прекрасный собеседник, и, возможно, никакого подвоха вовсе нет. Но мне неуютно под этим пристальным взглядом, словно я не у себя дома, а в камере допросов.

Проглатываю неопределённости и сомнения и с гордостью делюсь своими мыслями:

— На данный момент всё моё время занимает кафе. Я планирую расширится и разработать диетическое меню для тех, кто не употребляет в пищу сахар. Если всё получится, со временем открою еще один филиал в центре города и запущу рекламу, чтобы как можно больше людей узнало об этом месте.

— Твоему упорству, Васенька, можно только позавидовать. Но как же мужчина? Разве ты не мечтаешь выйти замуж, родить детей?

— Я, знаете, никуда не тороплюсь, тёть Зой, — сообщаю, делая глоток брусничного морса — Семья и дети — это, конечно прекрасно, но всему своё время.

— Тебе уже тридцать лет! — Вмешивается мать, пыхтя от злости. Я стараюсь всячески её игнорировать, но, как говориться — перед смертью не надышишься. Уверена, эта тема не останется без внимания после того, как Зоя Васильевна покинет нашу квартиру. Мама взбесится, прочитает тонну нотаций о семейных ценностях, подключит отца и в конечном итоге обвинит меня в эгоизме.

«Мы хотим внуков!» «Тебе тридцать лет!» «Кто тебя замуж возьмет в твоём возрасте?!» «Ты меня разочаровываешь, Василиса».

Этот список маминых фраз можно пополнять бесконечно. Я лишь вспомнила самые ключевые.

— Лидусь, не дави на девочку — мягко произносит подруга матери, и мои губы расплываются в благодарной улыбке. Эта женщина наполнена не только красотой и изяществом. Она в любой ситуации ведет себя так, словно в её роду числились Аристократы. Взгляд, жесты, манеры, стиль разговора. В детстве я даже завидовала Эдику, что у него такая мама, и несколько раз порывалась сбежать из дома, разочаровавшись в своей.

— Да никто на неё не давит. Что ты такое говоришь, Зоенька. — Оправдывается, рассмеявшись. В каждом её слове я чувствую фальшь, потому что это неправда. Давит, да еще как. Всегда, по любому поводу, когда ей вздумается.

Бесспорно я люблю своих родителей, но жизнь в постоянном негативе даже самых спокойных сделает неврастениками. Иногда мне кажется, что мама — энергетический вампир, высасывающий из меня силы на положительные эмоции. Сколько себя помню, она всегда была такой: сложной, невозможной, душной. Из-за чрезмерной гиперопеки я всячески подвергалась насмешкам со стороны одноклассников. Потому что когда все ходили гулять или тусили на дискотеках, я послушно корпела над учебниками. Ни с кем не общалась, друзей не заводила, а праздники встречала в кругу родственников.

Любовь к кондитерскому искусству — это единственное, чего у меня было не отнять и за что я по сей день расплачиваюсь, выслушивая бесконечные нотации.