Любовь, соблазны и грехи

Судя по выражению его лица, он был шокирован. Неужели его ни разу не цепляли в барах женщины?

– Пойдем к тебе.

Чех послушно встал и повел ее к вешалке. Пока он помогал ей надеть плащ, она успела как следует его рассмотреть и осталась довольна. Широкие плечи, сильные руки и ноги… Виола почувствовала, что начинает дрожать; желание ее становилось нестерпимым.

– Как тебя зовут? – спросил он на улице. Его акцент оказался не таким варварским, как ей показалось вначале, просто мешал шум.

– Велма Лестертон.

Вместо того чтобы спросить его имя, она повисла у него на шее и прижалась к нему всем телом. В темных глазах чеха мелькнуло недоверие, но она решительно притянула к себе его голову и поцеловала, сразу запихнув язык ему в рот.

– Подожди!

Он мощным движением оторвал ее от себя, поставил на тротуар и куда-то повел, насвистывая «Боже, храни королеву».

Видимо, слово «рядом» означало для них разные вещи – Виола уже боялась, что не найдет дороги обратно. Они прошли по безлюдной улочке и оказались на каком-то заброшенном складе. Виоле стало по-настоящему не по себе. Уж не угодила ли она в лапы к убийце? Сумасшедшая!

Но отступать было поздно. Крепко держа ее под руку, чех поднялся по лестнице и открыл дверь маленькой комнаты. Потянув за лохматый шнурок, он зажег под потолком тусклую голую лампочку, и Виола увидела на полу продавленный матрас с одной подушкой и аккуратно сложенное одеяло. Простыней на этом ложе не было.

– Давай твой плащ, – распорядился чех. Снимая плащ, Виола покосилась на него через плечо. Почему у него такая красная физиономия – уж не от смущения ли? Он повесил ее плащ на вешалку, рядом с джинсами и двумя рубашками с драными воротниками. Шкафа в коморке не было, значит, его гардероб исчерпывался этими неказистыми предметами.

– Тут холодно, – заметила Виола.

В каморке не было даже обогревателя. И как он здесь живет? На ум ей пришел Клайв, который не так давно потребовал у нее кашемировое пальто…

– Хочешь, чтобы я проводил тебя обратно?

У Виолы неожиданно защемило сердце: у этого человека нет ничего, а у нее есть все.

– Конечно, нет! Лучше согрей меня.

Не дожидаясь приглашения, она сбросила туфли и расстегнула два крючка – единственные застежки на запахивающемся платье, которое она всегда надевала, когда отправлялась на поиски приключений. Платье упало на пол, и Виола осталась в чем мать родила. Чех хотел было ее обнять, но она ухватилась за его ремень и расстегнула одним рывком. На пуговицы его штанов у нее ушли считанные секунды.

Он стянул свитер, она стащила с него трусы. Несколько мгновений они не шевелясь смотрели друг на друга. «Невероятно! – думала Виола. – Вот это оснащение! Почему я раньше искала худых и стройных? Вот, оказывается, мой идеал!»

Она крепко сжала в кулаке его объемное достоинство и не успела глазом моргнуть, как чех, тяжело дыша, пригвоздил ее к матрасу. Виола хотела оседлать его, так как всегда отдавала предпочтение этой позе, но он не позволил. Удерживая ее сильными руками за плечи, он раздвинул ей коленом ноги.

Рывок – и зияющая пустота была заполнена до отказа.

Лорен молча шла рядом с Финли по Нью-Бонд-стрит: после аукциона они направлялись на прием в честь редактора журнала «Аполло». Как ни утешал ее Финли, твердя, что Райан переплатил, она по-прежнему считала, что подвела Тэка, и боялась, что тот больше не обратится к ней за советом.

Самым ужасным было то, что Лорен больше не верила в удачу. Она так и не нашла ни покупателя «Полночи в Марракеше», ни русского художника, а теперь ее переиграл на аукционе Райан Уэсткотт. Чего ждать дальше?

Они свернули на Корк-стрит, и Финли остановился перед галереей Бернарда Джэкобсона.

– Не знаю, что они в этом находят… – пробормотал он, показав на выставленную в витрине гравюру Люсьена Фрейда.

Лорен в ответ лишь пожала плечами, хотя в душе не могла согласиться с ним. Многочисленные элитные галереи на Корк-стрит находились далеко впереди «Рависсана» именно потому, что делали ставку на настоящие таланты. Лорен решила, что слишком увлеклась поисками русского. В конце концов, очень невелик шанс, что он действительно окажется гениальным. Не лучше ли искать более надежное приложение для своих усилий?

– Вот и пришли. – Финли открыл черную дверь, на которой крошечными буквами было написано «Олбани». – Обычно этот вход держат закрытым, но в этот раз Бинхэм распорядился его отпереть.

Пройдя через небольшой сад, они оказались в знаменитом доме, где некогда квартировали многие знаменитости, в том числе лорд Байрон.

– Сколько лет этому «Олбани»? – поинтересовалась Лорен.

– Двести. Только никогда не говорите про него «этот». Здесь не отель. Владельцы не любят, когда к их сокровищу относятся непочтительно. Для них это просто «Олбани» – лучшее место во всем Лондоне.

Лорен промолчала: ей не было дела до подобных тонкостей. Вообще британское помешательство на классовых различиях не вызывало у нее сочувствия. Подумаешь, Пиккадилли! Может быть, два века назад это и было чудесное местечко, но теперь здесь можно было оглохнуть от шума.